По следам гениального грабителя
Шрифт:
Лицо Афанасьева стало кисловатым. Чем он действительно не хотел заниматься, так это поисками машины, выбросившей в лесу мусор. Работы на червонец, а результат на копейку. Даже если он их отыщет, что может им предъявить? Копеечный штраф? Оформить административное предупреждение? Так они просто рассмеются ему в лицо. Ведь это еще и доказать нужно! У него не отыщется даже оснований, чтобы запереть их в кутузку за мелкое хулиганство. Если сажать всех тех, кто бросает в лесополосе мусор, так в тюрьмах для настоящих преступников места не останется. Тут бы разобраться с более серьезными
Следовало разбираться.
А три дня назад в чужой двор забрела корова, так хозяин, недолго думая, зарезал ее, а мясо продал на рынке по оптовой цене. Его бы привлечь к ответственности, наказать штрафом, но, как выяснилось, все улики против него косвенные. О том, что в соседний двор зашла корова, видела лишь малолетняя девочка. А с нее какой спрос! Хотя кровищи во дворе было как на скотобойне.
А буквально вчера вечером поселковые пацаны поймали девку, затащили ее в сарай и, привязав к столбу, всю облапали. До большого греха не дошло, но все могло закончиться более печально. Вот с таких невинных мелочей все и начинается. Так что их следовало хорошенько припугнуть и разъяснить, чем может закончиться подобное баловство.
А тут какой-то мусор, выброшенный из неустановленной машины. Рассказать коллегам, что приходится заниматься и такими вещами, так просто на смех поднимут!
— И как ты собираешься их искать, если номера машины даже не знаешь?
— Только не я собираюсь их искать, это ты должен такими делами заниматься, — все более напирал Оленин. — Я же тебе говорю: они мусор выбросили, а там по этому мусору можно узнать, откуда они приехали и кто они такие.
— Знаешь, сколько такого мусора по всему лесу? — неодобрительно сказал капитан. — Всех не переловишь.
— А мне и не нужно всех, — настаивал Герасим. — Мне нужны только те, что на моем участке нагадили.
Оленин был настроен серьезно, никогда прежде капитан не видел его столь возбужденным. Похоже, он просто с ума сошел со своим лесом. Дай ему волю, так он огородит его со всех сторон колючей проволокой, пропустит по ней ток, а по углам еще и смотровые вышки установит. Допек уже! Но для отказа следовало подобрать какой-то весомый аргумент, иначе не поверит.
— Послушай, Герасим, у меня сейчас просто нет времени заниматься мусором, я завален работой по горло, неужели не видишь? — приподнял он пачку исписанных бумаг. — Или ты думаешь, что у нас отчетности нет? С нас по три шкуры дерут! А потом еще прокурорский надзор.
— Как друга тебя прошу, помоги! — взмолился Оленин. — Помнишь, тебе набор блесен понравился, ну те, с мушками?
— Что ты из Приморья привез? — потеплел малость капитан Афанасьев.
— Они самые. Хочешь, я тебе их отдам?
— Черт с тобой, договорились! Помогу! — захлопнул папку капитан. — Вижу, что от тебя не отвязаться. Но блесны я у тебя забираю.
— Без вопросов, — довольно заулыбался Герасим.
— Показывай,
Поднявшись из-за стола, он взял с вешалки фуражку и затопал к выходу.
Зная сварливый характер приятеля, Герасим старался провести его к кострищу наиболее удобным путем, огибая буреломы, обходя заболоченные участки и прочие некомфортные лесные препятствия. Однако избежать неприятностей не удалось — Афанасьев вляпался в свежий помет по самое колено и всю оставшуюся дорогу проклинал бездорожье, а вместе с ним и собственную службу. Еще через полчаса, преодолев очередную засеку, вышли к остывшему, подернутому пеплом кострищу, из которого разлаписто, будто руки лешего, торчали обгоревшие сучья.
— Вот здесь, — показал Оленин на прогоревшие мешки, валявшиеся подле кострища, на тряпки, перепачканные землей, на картонные коробки, на ворох слипшегося обожженного тряпья, проглядывающегося небольшими островками из-под прошлогодних листьев и пучков травы. — Запалили костер и побросали на него мешки с мусором.
Лицо капитана перекосилось от душевной муки. Выразительно посмотрев на перепачканные штаны, он вытащил из кармана платок и, не скрывая отвращения, принялся убирать налипшие листья и паутину.
— И стоило сюда тащиться! — проворчал он. — Посмотри, как вляпался.
— Так у тебя же все казенное!
— А стирать ты за меня будешь? — угрюмо спросил полицейский и, не дождавшись ответа, продолжил: — Вот то-то же! За неделю такое дерьмо не отстираешь. И ты думаешь, мы вот по этому мусору можем узнать, кто его сюда бросил?
— Но попытаться все-таки стоит, — настаивал Герасим. — Оштрафовать нужно, чтобы неповадно было. Не спугни я их, так они бы весь лес спалили!
— Да слышал я уже! — отмахнулся капитан. — Кстати, у тебя там еще и леска была японская, ты мне ее обещал, а сам не дал, все повода не было тебе напомнить.
— Это трехцветная, что ли? — переспросил Оленин.
— Она самая. Ты мне ее тоже отдашь. Это будет компенсацией за испорченные брюки.
— Договорились, Дима, — живо отозвался Оленин, — ты мне только найди этих уродов! Век буду благодарен.
— Ладно, попробуем что-нибудь придумать.
Дмитрий Афанасьев был известный ворчун. Пожалуй, он и шага не ступал без того, чтобы не выразить своего неудовольствия. Даже в сортире, отправляясь по большой надобности, он жаловался на то, что его так некстати прихватило. Но Герасим к этой черте характера своего приятеля как-то приноровился и где-то даже относился с пониманием — по гороскопу Дмитрий был Телец, а они известные ворчуны.
Но разыскное дело капитан Афанасьев понимал и обладал бульдожьей хваткой. Предстояло решить непростое уравнение, где в качестве многих неизвестных были холщовые мешочки с ворохом бумаг, куча обожженных тряпок, разбросанных по лесу, а за знаком равенства стояли четверо молодцов в темном салоне автомобиля.
Капитан подошел к месту, где парковалась машина, ковырнув пальцем застывший след, одобрительно хмыкнул.
— Покрышки хорошие, — невесело констатировал он. — Какая-то иномарка была.