По следам героев
Шрифт:
Гаяз рывками проталкивал своё непослушное тело к блиндажу, оставляя на снегу красный след. Он почти находился в мёртвой зоне, где пулемёт не смог бы достать его, как пуля обожгла левую руку. Теперь он не сможет даже бросить свою единственную гранату. Но у него ещё действуют пальцы. Стало быть… надо подобраться к самой двери… Вот так… Теперь он плевал на пулемёт, он ему не страшен. В глазах плавают круги, они красные, синие, зелёные… В ушах шумит, как будто он лежит на берегу быстрого потока.
— Фашист, сдавайся! Хенде хох!.. [9]
Гаяз протолкнул бы в щель гранату, однако дверь не открывалась. Гаяз чувствовал, что слабеет с каждой минутой: слишком много крови он потерял. Что же, так и не удастся заткнуть глотку этому ненавистному пулемёту? Он уже уложил, наверное, немало наших бойцов.
Лейтенант приподнял голову. Пулемёт теперь бил в амбразуру, по атакующей роте. Давай, Гаяз, собери последние силы. Голова кружится, в глазах меркнет свет… Жарко. Не хватает воздуха дышать… Да, да, конечно, сейчас сенокос, дни стоят жаркие, душные… Вон как славно стрекочет косилка… Где-то в кустах звонко смеются девчата… Среди них и его зазноба… Ох, голова трещит. Приложила бы она ко лбу свою ладошку, напоила холодным айраном. [10] Что же она уходит? Зачем бросает Гаяза одного?.. Чу! Кажется, гремит, собирается гроза?..
9
Руки вверх! (нем.)
10
Айран — кислое молоко, смешанное с холодной водой.
Рамаев очнулся от забытья, открыл глаза, прислушался. Нет, это не гром. Это грохочут танки. Вон они обходят выставленные против них металлические ежи, за ними бежит пехота. Это их полк.
А проклятый пулемёт бьёт но атакующим, пытается отсечь пехоту от танков.
Гаяз вполз на крышу блиндажа. Фашистский пулемёт тарахтел теперь под ним. Как же заглушить его? В двери есть окошечко, и можно метнуть туда гранату! Но у Гаяза не действуют руки. Стой, а что это такое торчит? Труба, дымовая труба!.. Гаяз, зажав гранату в окровавленных ладонях, зубами сорвал чеку и, приподнявшись на локтях, бережно, обеими руками опустил её в широкую горловину трубы. Откатиться в сторону сил не осталось… Горячая воздушная волна подхватила израненное, обескровленное тело героя, и для него навеки померк свет…
В тот же день войска Донского фронта соединились на Мамаевом кургане с частями прославленной 62-й армии. Невозможно описать сцену встречи. Когда в той стороне, откуда на протяжении долгих дней и ночей ползли бронированные чудовища, били орудия и миномёты врага, послышалось ликующее «ур-ра», казалось и само скупое зимнее солнце засияло ярче. Бойцы целовались, обнимались, палили в небо из автоматов и винтовок. Да и как могло быть иначе! Эта встреча означала конец величайшей из битв, которые знало человечество. Она означала победу! Сталинград выстоял! Врагу теперь не оставалось ничего иного, как сложить оружие. И Паулюс, недавно получивший звание фельдмаршала, вместе со своими генералами и офицерами штаба вышел из подвалов универмага, где находился его командный пункт.
Советские воины начали, собирать останки героев, отдавших жизни ради этой великой победы, чтобы схоронить их в братской могиле.
Командир роты старший лейтенант Ценин уже осмотрел многих павших бойцов. Тела лейтенанта Гаяза Рамаева среди них не было.
Ценин с сопровождавшими его бойцами приблизился к блиндажу, где в последний раз видели лейтенанта. В развороченном взрывом чреве блиндажа («Одна граната не могла натворить такое, — подумал Ценин, — вероятно, сдетонировали боеприпасы») они увидели восемь трупов в немецкой форме. Девятый труп был обнаружен далеко в стороне. Он был неузнаваем. Его завернули в плащ-палатку и положили на бруствер траншеи. Кто это мог быть? Действительно ли это отважный парень Гаяз Рамаев, своей смертью победивший врага?
Ценин в разодранном в клочья тряпьё нащупал кусочек металла. Это был орден Красной Звезды — орден, вручённый лейтенанту Гаязу Рамаеву.
Тело героя с почестями похоронили в братской могиле на Мамаевом кургане. Пока копали могилу, старший лейтенант Ценин, положив на колено планшет, писал донесение командиру полка. В нём Ценин сообщал о подвиге лейтенанта Гаяза Рамаева и писал, что он достоин быть представленным к присвоению звания Героя Советского Союза.
Сокол не боится неба
Командир полка подполковник Нестеренко вышел из блиндажа и не спеша направился наверх. «Верх» на языке лётчиков означало «аэродром». Он располагался на небольшой возвышенности, со всех сторон окружённой лесом. Отсюда и пошло — «верх». Аэродром был оборудован в спешном порядке, когда развернулись наступательные операции на Киевском направлении. Место оказалось удачным. С тех пор, как перебазировались сюда, дела — тьфу-тьфу через левое плечо — шли неплохо. Задания командования выполнялись точно, потерь не было.
«Так было до сегодняшнего дня», — вздохнул подполковник. — А сегодня они, кажется, не дождутся Фатхуллина, и он, командир, не пожмёт ему руку, поздравляя с успешным выполнением задания и благополучным возвращением домой. Вместо этого придётся обнажить головы, а потом писать письмо старушке-матери: «Ваш сын… геройски погиб в боях за свободу и независимость нашей Родины от немецко-фашистских захватчиков». Эх, Анвар, Анвар! Славным ты был лётчиком!
На память пришло прошлое… Молодой лейтенант Фатхуллин прибыл в полк в январе сорок третьего. Симпатичный смуглолицый парень приглянулся подполковнику с первой встречи. Спокойный, несмотря на свои двадцать два года, очень рассудительный. На вопросы всегда отвечал обдуманно, взвешивая каждое слово. Прежде всего это шло от его крепких знаний, которые он получил в училище. Как оказалось, он и самолёт знал хорошо, и летал уверенно, грамотно.
Спустя некоторое время Фатхуллина назначили заместителем командира эскадрильи. Надо было послать кого-нибудь в разведку — посылали его экипаж. Двадцать три раза участвовал он в групповых воздушных боях и неизменно приводил своих ведомых домой. Это ему обязаны своим лётным и боевым мастерством такие молодые лётчики, как Фёдоров, Ковальчук и другие. Да и на счету самого Фатхуллина немало сбитых самолётов — шесть «юнкерсов», один «мессершмитт», один «фокке-вульф». А сколько уничтожено живой силы, наземной техники! По делам и награды — ордена Красного Знамени, Отечественной войны первой и второй степеней, Красной Звезды, тринадцать благодарностей Верховного Главнокомандующего…
И такой боевой парень сегодня вдруг пропал. Уже столько времени не отвечает на вызовы. Что могло случиться?.. Эскадрилья возвращается без него. Вон она, на подходе…
Нестеренко, сощурившись, посмотрел на запад. Там в голубом небе появились чуть заметные чёрточки, они становились всё больше, обретали очертания самолётов и вскоре грозные Илы один за другим уже заходили на посадку. Не было среди них только машины Анвара Фатхуллина.
Подполковник принял от командира эскадрильи рапорт о выполнении задания, посмотрел, как бойцы БАО [11] маскируют самолёты, и пошёл на свой командный пункт. Дорогой он то и дело останавливался, окидывал небо своими зоркими, как у всех лётчиков, глазами, но того, чего искал, так и не нашёл: пропавший самолёт не появился.
11
БАО — батальон аэродромного обслуживания.