По следам Карабаира Кольцо старого шейха
Шрифт:
Зулета сидела на табуретке, уронив голову на кухонный столик и беззвучно плакала.
— Зули! — он бросился к ней.
Она не удивилась, не стала прятать залитого слезами лица.
— Скажи... только правду: зачем ты поцеловал меня? Просто так?
— Да нет же, черт подери! — по привычке ругнулся он, притягивая ее к себе.— Я люблю тебя, понимаешь? Я не могу без тебя! Я давно хочу просить тебя вернуться, но боюсь! Если и теперь я тебя потеряю...
Он не договорил. Зулета прильнула к нему, дрожа и плача, и он услыхал
— Я ждала... я ждала этого все годы... все время...
Он осторожно взял ее голову и повернул лицом к свету.
— Поцелуй меня еще...— скорее догадался по движению ее губ, чем услышал он.
— Я снова нашел тебя, Зулета,— сказал он, медля.
— Целуй же...
20. ЧТО МОЖНО УСПЕТЬ ЗА ПЯТЬ ЧАСОВ БЕССОННОЙ НОЧИ
Розовое утро майора Шукаева. Как полезно иногда заглядывать в энциклопедию. Парамон Будулаев понимает свое положение. Воровская субординация. Где Буеверов? Вадим Акимович тоже не терял времени даром. Кое-какие уточнения. Абдул Маремкулов гордится собой.
От Зулеты Шукаев вышел в шестом часу утра.
Рассвело. Горный ветерок разогнал тучи над городом — дождь так и не собрался. Было еще свежо, но солнце, поднимавшееся из-за хребта, опять обещало ясный и жаркий день.
Жунид вообще любил утро в летнее время года. Начало нового дня. Как бы день ни сложился потом, утром все, казалось, сулило удачу и радость — первые солнечные блики на окнах, ранние шаги прохожих, спешивших на работу, веселая зелень отдохнувших от вчерашнего зноя деревьев, добродушная перебранка дворников, подметавших еще пустынные улицы.
А сегодня, хоть он и не ложился всю эту ночь, наполненную событиями, важными уже не для него одного, но и для Зулеты, потому что они решили отныне быть вместе,— сегодня чувство утренней бодрости и радостного ожидания, буквально распирало его, вызывая беспричинную для непосвященных улыбку.
Он шел и улыбался. Все было теперь просто и легко достижимо. И его не пугало, что до одиннадцати (до отхода поезда, который повезет его и Сугурова в Дербент) — всего-навсего пять часов. Он успеет сделать все необходимое.
Собственно, они оба не ложились с Зулетой. Сидели у постели спящего Заура и разговаривали, разговаривали... Со стороны, может быть, ненужным и глупым могло показаться то, о чем они говорили, но для них не было ничего важнее.
— Вернешься из Дагестана,— провожая его, сказала Зулета,— и сразу ко мне. Хватит с тебя холостяцкого дивана и обедов в столовке. Теперь я буду о тебе заботиться...
Он шел и смаковал последние ее слова. И другие. И вспомнил тепло ее рук, которые не выпускал из своих. Конечно же, они целовались, но (и он знал, что Зулета благодарна ему за это) не позволили себе ничего большего — словно берегли свою вновь обретенную близость до лучших времен.
Перед уходом он рассказал ей о загадке мельхиорового кольца, которое кто-то, видимо, все-таки подменил, хотя сама возможность такой подмены абсолютно исключалась. Кольцо до утра лежало в запертом ящике письменного стола, ключ от которого был в кармане у Жунида, спавшего в ту ночь не раздеваясь. Даже не полную ночь, а последнюю ее треть, потому что он долго просидел, штудируя принесенную Вадимом книгу о знаменитых ювелирных изделиях и размышляя.
То, что сказала в ответ Зулета, было настолько просто, что он не поверил.
— Посмотри в справочниках. В энциклопедии, наконец. Я слышала, что есть камни, меняющие свой цвет при электрическом свете.
— Неужели? — он оторопело уставился на нее.— Тогда я самый настоящий осел!
— Твой Вадим не лучше! — улыбнулась она.
Дараева Жунид в управлении не застал — дежурный сказал, что Вадим Акимович допрашивает Улиту Щеголеву Арсен не возвращался из санчасти, куда увезли Парамона. Встретил Шукаев только лейтенанта Маремкулова, который собрался в «Ювелирторг» для организации новой ревизии в ларьке Фатимат Паритовой.
— Давай, давай, Абдул, действуй! — ответив на его приветствие, сказал Шукаев.— Форсируй там. До моего отъезда ты, конечно, переучет не закончишь — на это уйдет дня два.— Но, если сумеешь выцарапать у Паритовой хоть пару безделушек с фальшивыми камнями — по гроб жизни буду тебе благодарен. Словом, прояви смекалку!
— Я постараюсь,— искренне сказал Абдул.
Но Жунид не слышал: перескакивая через две ступеньки, он мчался по лестнице к Гоголеву. В книжном шкафу у Виктора Ивановича стояли полные комплекты Большой и Малой советской энциклопедии.
В двух словах сообщив Гоголеву о цели своего визита, Жунид, получив разрешение, вытащил нужный том энциклопедии и, порывшись в нем, торжественно прочел вслух:
«Александрит — минерал, разновидность хризоберила. Содержит 19,8 % ВеО и 80,2 АРО 3. Зеленая окраска объясняется небольшой примесью хрома. Характеризуется способностью изменять окраску: при дневном освещении изумрудно-зеленый, при искусственном освещении — вишнево-красный. Александрит — драгоценный камень. В СССР встречается на Урале; за рубежом — в Африке (Родезия), Бразилии и других странах. Под названием синтетический александрит известен травяно-зеленый корунд...»
Захлопнув книгу, он облегченно вздохнул и покачал головой.
— Век живи — век учись, а дураком помрешь... Корунд это или настоящий александрит — теперь не так важно. Главное — он не будет сидеть занозой в моей голове!
— Да. — сказал Виктор Иванович, почесав затылок.— Действительно. Когда вы мне сказали, что перстень кто-то успел подменить за два-три ночных часа, пока вы спали, извлечь его из запертого ящика...
— И обе двери были на замке,— добавил Жунид.