По следу каравана
Шрифт:
Слушая его рассуждения, Андрей глядел через лобовое стекло на бегущую навстречу дорогу и сдержанно улыбался.
«Начитался парень заграничных боевиков, насмотрелся киношек про всяких там супершпионов, – мысленно рассуждал он. – Вот и засела в голове у пацана запредельная нелепица и чушь. Надо же, какую мне тут рекламу сделали... Прямо в супермены определили! Как же людям хочется проникнуться чем-то необычным, загадочным, заглянуть за ширму чьей-то, как им кажется, «звездной» жизни. А на деле-то... Какая тут, к черту, «звездность»?! Выдумки киношников и сочинителей...»
– Не хочу тебя разочаровывать, – заговорил он, глядя на причудливую скалу в форме шахматной туры, – но ты здорово ошибаешься насчет какого-то моего «небожительства». Операции за рубежом... Да, где-то что-то выполнять приходилось, в том числе и на круизном лайнере. Правда, где именно, уточнять не будем. Но для меня это обычная работа, как и всякая другая. Что же касается женщин... Знаешь, наверное, это только в голливудских фильмах так бывает: и он – супер-пупер, и она – вся из себя, а в конце фильма обязательно возникает любовь между самой мужественностью в его лице и самой женственностью – в ее... В жизни все гораздо прозаичнее. Кстати, чаще всего эти самые, условно говоря, супермены – люди, хронически страдающие от одиночества.
– Почему? – В голосе Анатолия звучало разочарованное недоумение.
– Почему... К примеру, возьмем сериал про того же Джеймса Бонда. Там у главного героя в каждой серии новая пассия. Это что, нормально? Нет, конечно, для быка-производителя оно – самое то. А для человека, который собирается иметь нормальную семью, чтобы у него были нормальные дети, не сироты при живом отце, – это уже ни в какие ворота. Завидовать тут нечему. В моральном плане жизнь этих самых «джеймсов бондов» чем-то сродни бесконечному бомжеванию на вокзале. Ну а если вернуться к женщинам... Те, кто постоянно рискует жизнью, кто постоянно в долгих разъездах, в женщинах больше всего ценят не смазливую мордашку, а терпение и умение ждать. А этим качеством – заметь! – очень редко обладают разные дивы с обложек журналов. Кстати, лично ты захотел бы жениться, скажем, на особе наподобие Наоми Кэмпбелл или Памелы Андерсон?
– Не-е-е-е!.. – Утрированно широко раскрыв глаза, Анатолий отчаянно замотал головой. – Я что, головой об стенку стукнутый? Мне таких и близко не нужно. Моя Нинка по всем статьям в сто раз лучше их обеих, вместе взятых.
– Ну вот ты и ответил на свой собственный вопрос, – усмехнулся Лавров. – Все мы из одного теста, и всем нам хочется одного – душевности, отзывчивости, искренности, верности... И искать их лучше не на каких-то светских тусовках, а в нормальной, обычной среде. Как говорили встарь, ищи жену не в хороводе, а в огороде.
Ничего не ответив, Анатолий лишь вздохнул, согласно кивнув. Похоже, в этот миг он расстался с некоторыми своими давними иллюзиями, которые, даже став взрослым, старательно оберегал в душе. В самом деле, не повод ли к огорчению – узнать, что человек, который мог кулаками крошить кирпичи и выделывать всякие иные тому подобные фокусы, который запросто мог поехать неведомо куда, выполняя задания черт-те какой сложности, в жизни оказался самым обыкновенным? И в нем ни на йоту нет ничего такого, что напоминало бы внушающего благоговение героя шпионских романов или какого-нибудь таинственно-загадочного гуру...
Глядя на дорогу, Лавров попытался представить себе хотя бы приблизительно, какова общая протяженность путей и дорог, преодоленных им за последние несколько лет. Наверняка это было никак не меньше двух кругосветок по экватору...
«Как же по-разному у людей складывается жизнь! – вновь ушел в свои размышления Андрей. – Один всю ее без остатка проводит в четырех стенах, лишь изредка их покидая, чтобы от дома доехать до работы и обратно. Другой, наоборот, почти всю жизнь проводит в пути, лишь иногда заглядывая домой. И оба они отчасти завидуют друг другу, при всем том, что едва ли захотели бы поменяться местами. Такой вот неразрешимый парадокс...»
А «Газель» все мчалась и мчалась по горной дороге, постепенно приближаясь к пограничной реке Пяндж, отделяющей Таджикистан от Афганистана. В очередной раз свернув вправо, микроавтобус побежал по участку, пролегающему над обрывом, под которым где-то там, внизу, бежал сумасшедший речной поток. Здесь долина реки и примыкающие к ней склоны гор были поросшими тугайной растительностью – ивой, кленом, ясенем. Отсюда была хорошо видна афганская территория, по сути, ничем не отличающаяся от таджикской ни по рельефу, ни по бедности кишлаков, лепящихся к зеленым склонам горных долин. Там тоже вдоль русла реки буйно зеленел тугай, в плотных недрах которого можно было встретить и кабана, и шакала, и бухарского оленя.
Вскоре они миновали указатель, который приспособленной к таджикскому кириллицей извещал о том, что очень скоро будет город Даштиджум. И впрямь, почти сразу же из-за поворота показались одноэтажные строения, тянущиеся где прямыми, где извилистыми улицами, которые то взбегали на склоны окрестных гор, то ныряли в долины, пряча крыши своих домов в кронах деревьев, все еще не утративших зеленого убранства, лишь кое-где разбавляемого позолотевшими тополями.
– Даштиджум считается поселком городского типа, хотя даже двухэтажек тут, я бы не сказал, что избыток, – со знающим видом прокомментировал Анатолий. – По совести сказать – большой кишлак. Тут максимум тысяч десять населения... Мы едем в сам город?
– Нет, тут где-то должна быть дорога, ведущая на плоскогорье, – доставая бинокль, Лавров огляделся по сторонам. – Генерал Густинин рекомендовал побывать в той стороне.
– А-а! Ну, так это я знаю куда! – кивнул Анатолий, на первом же перекрестке сворачивая влево.
Оставив Даштиджум справа от себя, «Газель» покатила по объездной дороге, куда более разбитой и неровной, нежели недавняя в северо-восточном направлении.
– Теперь мы движемся точнехонько на Муминабад... – без конца маневрируя, прокомментировал Анатолий. – Это тоже городишко, наподобие Даштиджума. Правда, доехать до него не сможем – он на той стороне Хазратишоха, а по горам «Газель» не пройдет. Тут даже в предгорьях попробуй добраться до нужного места!
Теперь ему приходилось без конца маневрировать между колдобинами и то и дело давить на педаль тормоза при виде очередной «стиральной доски». Уходя в горы, дорога в иных местах чуть ли не отвесно шла на подъем, где приходилось под натужный рев двигателя ползти вверх на первой передаче.
– Да, представляю себе, что тут творится, когда случается гололедица... – почти лежа на спинке кресла, невозмутимо прокомментировал Андрей, глядя в небо, до которого словно вознамерилась докарабкаться машина.