По следу каравана
Шрифт:
А чего стоит таможня, которая поймает мелких, «чужих» контрабандистов, но не заметит «своего»? Это вообще золотое дно для криминала. Общеизвестный «Черкизон» на две трети, если не на четыре пятых, обеспечивался сплошной китайской и всякой иной контрабандой.
При таком развитии событий возникает серьезная угроза национальной безопасности страны. И лишь благодаря тому, что не все без исключения продаются за общаковские сребреники, государство пока еще способно сопротивляться поразившей его криминальной саркоме. Иначе – не исключено –
«Потому-то спецназ и должен защищать государство не только от внешнего врага, но и от внутреннего... – глядя на проносящиеся мимо куртины кустарника, то здесь, то там растущего вдоль дороги, продолжал размышлять Андрей. – Какая разница между отморозком пришлым и доморощенным? Какая разница тому же фермеру, кто его грабит? Бандит при чине, бандит без чина или бандит забугорный? Мразь – она везде и всюду мразь...»
Глава 5
«Газель» миновала Даштиджум и вышла на куда более цивильную трассу, нежели только что преодоленное фактическое бездорожье. Стоявшая далеко впереди у обочины пожилая таджичка с узлами помахала им рукой.
– Подбросим? – сбрасывая газ, спросил Анатолий.
– Да, остановись, пусть садится... – Андрей коротко кивнул.
– До Куляб, до Куляб ехать возьмете? – заглядывая в кабину, на ломаном русском спросила женщина.
– Садитесь! – Анатолий мотнул головой, указывая на салон.
– Вам помочь? – спросил Лавров, посмотрев из окна на объемистые узлы.
– Ай, ничего, ничего! Я сама! – Женщина проворно закинула в салон свою поклажу и, захлопнув дверь, опустилась на кресло. – Спасибо, хороший люди вы. Взял меня с собой. Я уже больше час тут стоял.
– А вы в гости? – обернувшись, поинтересовался Андрей.
– К дочка. Ее муж работать у русский военный. Он тоже военный, – сообщила пассажирка.
– А кто? Рустамов, Хафизов, Мериев? – не оборачиваясь, уточнил Анатолий.
– Хафизов, Хафизов! – обрадованно закивала та.
– Ну, тогда прямо до базы с нами и доедете, – пообещал шофер, удачно разминувшись с обшарпанным, некогда беломордым, сто тридцатым «ЗИЛом»-самосвалом, который, невзирая на колдобины, «с ветерком» летел по осевой.
Ближе к участку дороги, пролегающему над Пянджем, когда ее полотно вновь завиляло и запетляло, на одном из поворотов пассажиры «Газели» увидели старую белую «копейку», которая стояла, уткнувшись в зад чем-то уже знакомой фиолетовой «двойки». Хозяин «копейки», худой таджик средних лет, что-то доказывал троим парням, подступающим к нему с кулаками. Хоронясь за «копейкой», стояла молоденькая девчушка, то ли дочь хозяина машины, то ли его попутчица, которая испуганно взирала на происходящее.
– Останови! – негромко распорядился Лавров. – Не узнаешь? Это ж тот самый остолоп, который лихачил по Кулябу. Значит, это была не случайность.
Свернув на обочину, «Газель» пискнула тормозами и замерла как вкопанная. Андрей вышел из кабины и направился к месту ДТП. Спор тут же затих; все с удивлением обернулись к русскому майору в полевом камуфляже, который явно был намерен вмешаться в ситуацию. К неудовольствию скандальной троицы, так это и получилось. Подойдя к хозяину «копейки», Лавров спросил, кивнув в сторону скандалистов:
– Чего они от тебя добиваются?
– Эй ты, русский! Это не твое дело, что мы тут решаем! – недовольно покривился хозяин «двойки». – Езжай отсюда, пока цел. Мы сами, без посторонних разберемся!
– Когда скажут: «Сопливые, вперед!», тогда и выскочишь со своим мнением, – покосившись в его сторону, пренебрежительно обронил Андрей и повторил свой вопрос: – Так чего они хотят?
– Тысячу сомони, говорят, давай. Сами мне подставили машину – я чуть с обрыва не улетел, и я же оказался виноват! – возмущенно заговорил тот. – Ну, сто сомони дать еще могу. А больше у меня нет ни дирама!
– А сколько стоит ремонт твоей машины? – Лавров указал на смятый капот «копейки».
– Ну, жестянку мне знакомый за пятьдесят сомони поправит и покрасит. А вот радиатор придется менять. Это триста сомони, даже за старый, – тягостно вздохнул тот.
Андрей заглянул под мотор его машины и увидел там расплывающуюся лужу тосола.
– И еще у тебя тосол весь вытек... – Он покачал головой. – Это уже сомони на пятьсот тянет. – Ты слышал? Его машина пострадала на пятьсот сомони.
– А меня это касается? – «Двоечник» презрительно выпятил губу. – Свой ущерб я оценил в тысячу. Нет денег – пусть отдает машину.
Его дружки одобрительно хохотнули, переглянувшись и одобрительно закивав головой. Рассмеялся и Лавров.
– Ты, кажется, меня не понял... – произнес он, глядя в упор на «двоечника». – Он тебе платить ни дирама не будет. Это ты ему прямо сейчас заплатишь пятьсот сомони и отбуксируешь туда, куда он скажет. Без глупостей и фокусов. Понял?
– Слушай!.. – Побагровевший «двоечник» вновь стиснул кулаки. – Ты куда-то ехал? Вот и убирайся, пока цел! Убирайся!
Хозяин «копейки», судя по всему, опасаясь, что из-за вмешательства русского может получиться еще хуже, растерянно тронул Андрея за рукав.
– Ай, ладно! Не надо, не надо пятьсот. Я сам ему сто отдам, и пусть едет... – поеживаясь, торопливо заговорил он.
Но Лавров, словно ничего и не услышав, вновь жестко уведомил:
– А я повторяю: ты сейчас же платишь пятьсот сомони и буксируешь его до станции техобслуживания. Бесплатно!
– Ах так?! – Выпалив, судя по всему, что-то непечатное на родном языке, окончательно взбеленившийся «двоечник» внезапно выхватил нож и ринулся на настырного майора, намереваясь вогнать тому в живот острое блестящее лезвие.