По следу тигра
Шрифт:
— Кого воскресить, зачем? Они живы, их никто не собирался убивать. Я же говорю, вы сами вынудили меня пойти на крайние меры. Зачем все это — убиты мои люди в Александрове, адвокат? Зачем вся эта вендетта, разве вы не поняли сразу, что от вас требуется всего лишь прийти ко мне? — Стрелков отпрянул, между его лбом и дулом пистолета образовался зазор. Но Максим уже почти пришел в себя, он впечатал кресло с сидящем в нем мэром в стену, а сам уселся напротив, на край стола.
— Если я тебя правильно понял, моя жена и дочь живы? Отвечай, сволочь, мне терять нечего, я тебя голыми руками по стене размажу. — На последних словах голос Максима подвел, сорвался, но угроза свое действие возымела.
— Да, да, конечно, как вы могли подумать! Дочку вашу в детский дом пришлось отправить, жену — в тюрьму. За торговлю наркотиками и за сопротивление сотрудникам правоохранительных органов. Но вы сами виноваты, сами, — затараторил Стрелков.
В тюрьму и детский дом. За торговлю наркотиками. Интересно, Ленка хоть знает, как они выглядят — наркотики? И чем героин отличается от «крокодила»? И как ими торгуют, и контингент «покупателей»? Детский дом… зона… Прошло почти полгода, даже немного больше.
Максим опустил руку с «Грачом» и смотрел теперь в стену прямо перед собой, чуть выше головы Стрелкова. Знать бы, сколько им еще осталось времени на мирную беседу, ведь закончиться все может в любой момент. Значит, надо поторапливаться.
— Недоразумение. За кого ты меня принял? За человека губернатора? За курьера?
— Да, да, — Стрелков снова закивал головой, — я решил, что вы…
— Заткнись. У тебя есть на него компромат, я правильно понял?
Снова утвердительный кивок и короткий, едва заметный взгляд на ноутбук и ящик стола. Отлично, этого достаточно, с этим все понятно.
— Ты понял, что тебя слили после всего, что здесь произошло за последний месяц, и пытаешься его шантажировать? Молодец, хорошо придумал. — Теперь Максим смотрел только в глаза Стрелкова, а тот ерзал в кресле, отводил взгляд и вцепился пальцами в острые, обтянутые синей джинсой колени. И вдруг подал голос.
— Помогите мне, прошу вас. Вы сможете, у вас опыт, навыки. Там, в сейфе, деньги, это то, что получил за вас от… вы меня понимаете? — проблеял полковник.
— Да ты что? И сколько там? — Максим только сейчас вспомнил слова «куратора» о деньгах, выплаченных им за голову капитана Логинова.
— Полтора миллиона, — немедленно назвал цифру Стрелков.
— Всего? — разочарование даже не понадобилось разыгрывать. Что такое полтора миллиона — на квартиру приличную не хватит. «Мелко плаваете, капитан, ваша строчка в прайсе — третья снизу, сразу после старшего лейтенанта».
— Долларов, — зачем-то оглянувшись, шепотом добавил Стрелков.
«Сколько это будет в баранах?» — этот вопрос Максим озвучивать не стал, подумал только, что в Норвегии он окажется не с пустыми руками. И не один. Поэтому то, что быстро, проглатывая слова, шептал Стрелков, почти не слушал. А тот сипел, пытался сползти с кресла и, кажется, был готов упасть на колени:
— Вы получите еще столько же, а когда мы пересечем границу, я удвою сумму. Любым, удобным для вас способом, только помогите мне, — вид господина полковника вызывал жалость и омерзение одновременно. Это существо умрет, по-другому просто быть не может. И не обязательно от рук Максима, просто этот закон природы обязательно будет приведен в исполнение. Максим спрыгнул со стола, обошел его и снова остановился напротив Стрелкова. Тот, вытаращив глаза, ждал ответа. Вернее, не так — приговора.
— Даже если я сейчас сойду с ума и просто уйду отсюда, ты все равно покойник. Час назад я пристрелил трех человек из личной охраны губернатора, их оружие и документы забрал с собой. И сразу к тебе с отчетом двинул, да не один, а в сопровождении, с почетным эскортом. И меня тут как дорогого гостя встретили, только в щечку не поцеловали. Ты выйди, посмотри, вдруг «комиссары» еще за воротами трутся. Но это вряд ли, давно на доклад сам знаешь к кому ускакали. И вернутся с минуты на минуту, у них приказ уже есть — охрану твою убрать. Скоро тут караул сменится. Я на твоем месте ждать бы не стал. Это все равно как к духам живым попасть, еще неизвестно, что хуже. Ты покойник, Стрелков, теперь ты точно покойник. Но все же я смогу тебе помочь.
Максим вытряхнул из «Макарова» магазин и извлек из него все патроны, кроме одного. Задвинул обойму обратно и положил пистолет на стол перед Стрелковым. Бывший мэр был кем угодно — продажной тварью, редкой сволочью и мерзавцем, но только не дураком. Он накрыл оружие ладонью правой руки, подтянул к себе, взялся за рукоять. Максим вытащил из рюкзака отбитый у «комиссара» пистолет и замер перед столом, держа оружие в опущенной руке.
— Время, — негромко напомнил он, — его у тебя нет.
Стрелкова будто ударили хлыстом. Полковник вцепился в пистолет обеими руками, уставился на него, вздрогнул всем телом и то ли всхлипнул, то ли глубоко вздохнул. Повернулся рывком в вертящемся кресле с высокой спинкой, отвернулся к стене. Максим смотрел на матовый плафон светильника на стене и даже не моргнул, услышав сначала глухой короткий щелчок, а потом звук выстрела. И грохот упавшего на пол пистолета. Все, счет пошел на секунды, скоро все изысканное общество будет в сборе. Максим захлопнул дверь в кабинет, повернул «язычок» замка. Теперь по пунктам: сначала деньги — Максим нырнул под стол. Сейф — вот он, вмонтирован в тумбу стола, его дверца приоткрыта. Запаянные банковским способом зеленые и нежно-розового цвета пачки полетели в рюкзак, за ними отправилась набитая бумагами папка. Максим запихнул туда же схваченный со стола ноутбук, выбрался с противоположного конца стола, прислушался. Услышать он ожидал все, что угодно, но не звуки выстрелов. Два подряд, потом пауза, потом короткая перестрелка — вот она, смена караула, процесс пошел. «Свои собаки дерутся — чужая не лезь», — Максим был явно лишним в этой разборке. Он постоял секунду неподвижно и бросился к камину, согнулся в три погибели и заглянул в черную кишку дымохода. Хорошо, что Стрелков был богатым человеком и на отличный, выложенный кирпичом, с прекрасной аэродинамикой дымоход не поскупился. Как и на каминную решетку, как и на все остальное…
В дверь требовательно постучали и сразу подкрепили свою просьбу выстрелом. Серьезность намерений «комиссаров» — посланцев разъяренного губернатора, сомнений не вызывала. Максим пролез уже бoльшую часть пути, когда услышал снизу треск выломанной двери, крики, топот. Но развития событий ждать не стал, вылез из трубы весь перемазанный в саже и копоти, забросил тяжеленный, набитый до отказа рюкзак за спину. Дальше на четвереньках по крыше, потом вниз по черепичному скату на один уровень ниже, к водосточному желобу над окнами первого этажа. Тут можно полежать за выступом, посмотреть, что делается внизу. Судя по всему, дела у стрелковских неважные: один лежит неподвижно на плитках дорожки, другой скрючился у стены, рядом с тем местом, куда собирался десантироваться Максим. Но этот не опасен, он и стонет-то еле-еле, а до бесхозного, валяющегося рядом небольшого пистолета точно не дотянется. По виду похож на «Багиру» — отличная игрушка, особенно для скрытого ношения. Надо бы прибрать к рукам хорошую вещичку, да времени нет.
Максим успешно приземлился на мягкий газон и, не глядя по сторонам, рванул к облюбованной еще в первый свой визит сюда калитке. Ногу на ручку, подпрыгнул, ухватился за край металлического листа забора, подтянулся, перемахнул преграду и спрыгнул вниз. Все, прощай, нелюбимый город, я устал, я ухожу. А тебе — счастливо оставаться, не поминайте лихом. По освещенным улицам дачного поселка, мимо пустых и обитаемых коттеджей Максим пролетел за несколько минут. Последний барьер — сетчатый забор — остался позади, дальше, без перехода, начинался лес. Максим пробирался между стволами деревьев, шел, ориентируясь на характерный шум, который усиливался, приближался, становился отчетливее. Максим выбежал на край дорожной насыпи, осмотрелся и ринулся вниз, к забитой машинами трассе. Легковушка с прицепом остановилась едва ли не раньше, чем Максим успел поднять руку.
— В Москву? — крикнул Максим через приоткрытую дверь и, услышав утвердительный ответ, уселся рядом с водителем. Тот ехал из Ивановской области, вез товары земляку-ипээшнику, пытавшемуся покорить столицу путем открытия очередного магазинчика. Максим кивал, потом вытащил из рюкзака папку с бумагами, принялся перелистывать страницы. Но толком ничего не понял: куча смет с обведенными карандашом шестизначными цифрами, длинные списки фамилий и должностей чиновников с внушительными суммами напротив каждой, пояснительная записка к отчетности. Из поверхностного обзора он успел понять только одно — это не просто отчетность, а так называемая «управленческая», она же внутренняя. Получается, что правительство области общепринятыми принципами ведения учета не брезговало, и один вела «как положено», а другой исключительно для служебного пользования, для своих. Попались еще на глаза кредитные документы из банка за подписью председателя правления. Того самого, что скончался от открытой черепно-мозговой травмы и упокоился в лесу. В папке было много еще всего, что предстояло не раз и не два прочитать, а потом, сделав выводы, возможно, и использовать. Плюс ноутбук, в его памяти тоже немало интересного, но нужно найти спокойное местечко и время, чтобы основательно покопаться в его железных мозгах.