По следу Жезла. Хранящая тайны
Шрифт:
– Ты извини, что я тебя разбудила. Но я не знаю, что делать. Сыну очень плохо.
Он подобрался:
– Скорую вызывай.
– Скорая не поможет, – он услышал в её голосе слёзы. – Ему завтра десять лет исполняется. А он весь горит и бредит. Помоги, Игорь. Пожалуйста.
Её сыну завтра десять лет… а он бредит… В десять лет просыпается Сила. Неужели…
Произнёс непослушными губами:
–
И удивлённо выдохнул, услышав бабушкин адрес. Значит, Галка вернулась к ней? Какой он дурак! Почему он сам не съездил в Екатеринбург, почему только позвонил?
Вскочил, оделся поспешно, как по тревоге, и телепортировался прямо в её подъезд. Она открыла сразу, словно уже ждала у двери. Ничуть не удивилась такому быстрому появлению, отступила, пропуская в комнату.
А он стоял, глядя на неё, и не мог сделать ни шагу. Жадно разглядывал повзрослевшее, но ещё молодое лицо, глядел в грустные, покрасневшие от слёз, глаза. И чувствовал, как сводит скулы, как начинают трястись руки, а к глазам подкатывают такие ненужные сейчас слёзы.
– Игорь, – тихо окликнула Галка. – Пойдём.
И он тряхнул головой, освобождаясь от накатившего ступора, и прошёл в комнату. Остановился в дверях, окинул взглядом простенькую обстановку. И сразу увидел раскинувшегося на диване мальчонку – худенького, красного от жара, со слипшимися от пота светлыми волосиками. Очень похожего и в то же время не похожего на Галку. Застыл, вглядываясь в знакомые черты. Галина подтолкнула в спину:
– Заходи.
Он сделал пару шагов, остановился, растерянно взглянул на настороженно стоящую женщину:
– Галка… Это наш сын?
Она помолчала, сжав губы, потом жёстко ответила:
– Коля – мой сын, – сделав чёткое ударение на слове «мой». Игорь дёрнулся, опустил голову. – И я бы никогда тебя не потревожила, если бы не это.
Она мотнула головой в сторону дивана.
– Я не знаю, что с этим делать. Сперва подумала, что он заболел, а потом вспомнила тебя… как я тогда испугалась… Тебе тоже было плохо накануне своего дня рождения.
И в этот момент мальчишка застонал и начал метаться по постели, что-то шепча сквозь стиснутые зубы.
– Ну, что ты стоишь? – с отчаянием выкрикнула Галка. – Помоги ему.
Спохватившись, он быстро подошёл к дивану, сел на краешек, взял маленькую тоненькую ручку сына, сжал между своих ладоней и, закрыв глаза, погрузился в его бред, потихоньку превращая кошмары в волшебные сказки.
И даже когда, наконец, затих Колька, и уснул спокойным сном, Игорь не отпустил его руку. И долго ещё сидел рядом, со щемящей нежностью в сердце вглядываясь в лицо сына. Пока, наконец, не услышал знакомый голос:
– Пойдём, я тебе чай налила и ужин разогрела.
И он покорно встал и пошёл за такой родной и такой незнакомой женщиной.
На кухне они долго сидели молча. Пили чай с купленным на завтрашний праздник тортом. И Игорь никак не мог нарушить тяжёлую тишину. Наконец, решился: отложил ложечку, поднял голову, посмотрел на склонившуюся над чашкой Галю:
– Гал…
И, не успев больше ничего сказать, услышал жёсткое:
– Нет!
Галка, как всегда, раньше него поняла, что он хочет сказать.
– Но… почему, Гал? – с отчаянием воскликнул он. – Я был дурак. Полный. Я это понял ещё тогда, в ту же ночь. Зачем ты уехала, Гал? Зачем?!
– Ты не пришёл… Я всё ждала, что ты придёшь и скажешь: прости, Галка, я был неправ. Два месяца ждала. А потом поняла, что – всё. Больше ждать бесполезно. А жить рядом, видеть тебя и знать, что мы тебе не нужны…
Она замолчала.
Игорь сжал кулаки, чувствуя, как от боли заходится сердце:
– Я в командировку уехал. На три месяца. Нас по тревоге подняли, я даже записку написать не успел. А когда вернулся, сразу к тебе побежал. Хотел сказать, что люблю вас обоих, что нужны вы мне. Очень боялся, что ты меня послушалась и аборт сделала… Потом искал тебя. Долго. И бабушке твоей звонил, но она сказала, что не знает, где ты.
И снова воцарилось молчание. Галина встала, отошла к окну, приоткрыла его. Достала из кармана сигареты, прикурила, выдыхая дым на улицу. С нервным смешком пояснила:
– Колька не любит, когда я курю. Приходится маскироваться.
Опять помолчали. Галина докурила, затушила окурок, бросила его в жестяную банку. К столу не пошла, осталась у окна, навалившись на подоконник. Посмотрела на сидящего с опущенной головой мужчину:
– Игорь… как ты жил все эти годы?
Игорь пожал плечами:
– Так себе. Работал. Много работал. Дома делать было нечего. Там всё о тебе напоминало. А мне очень тебя не хватало. Я ведь любил тебя. Сильно. И до сих пор люблю.
Он говорил с усталым равнодушием, короткими, рублеными фразами, и это говорило Галине о его переживаниях больше, чем если бы он кричал или валялся у неё в ногах.
– Женился?
– Нет. А ты?
Галина отвела глаза:
– Сразу, как сюда переехала.
Игорь вскинул голову, неверяще поглядел на сжавшую губы женщину. И она взорвалась:
– Ну, что ты смотришь? Стас был моим другом. Мы с детства были знакомы. Я ведь сюда каждое лето ездила. Я ему всё рассказала, и он сразу предложил пожениться. Сказал, что у ребёнка должен быть отец. И я согласилась. Мне тогда всё равно было, понимаешь? Когда ты позвонил, я уже замужем была. Поэтому и попросила бабушку сказать, что меня нет.