По соседству с герцогом
Шрифт:
Поверх человека, изображенного на портрете, девушка представила Брукхейвена, каким она увидела его в первый раз, когда Тесса взяла ее с собой, чтобы понаблюдать за дознанием по поводу смерти леди Брукхейвен, как будто это было развлечением для общества. Дейдре никогда не смогла забыть гордую, надменную, с широкими плечами фигуру лорда Брукхейвена и его несчастные глаза и его…
О, не надо обращать внимания на его плоский, твердый живот или на его мускулистые от верховой езды ягодицы! Не давай своим мыслям разбегаться, Ди!…
Она
Дейдре читала каждую статью в каждой газете, которую небрежная Тесса оставляла без присмотра. Она зачарованно вглядывалась в задумчивый профиль, снова и снова изображаемый художниками, которые были достаточно отважными и терпеливыми, чтобы поджидать возле Брук-Хауса свой шанс бросить взгляд на лорда, внезапно ставшего затворником.
У нее до сих пор сохранились все эти наброски, вложенные в книгу. Конечно же, ей тогда было всего лишь шестнадцать лет – шестнадцать по сравнению с его тридцатью, огромная пропасть. Однако девушка не позволяла этому обстоятельству обескуражить себя. Большинство людей не видели в ней ничего, кроме лица и тела, которые были даны ей от рождения, так что они не осознавали, что Дейдре обладает бездонным колодцем терпения и решимости.
Ей отлично подходило это. В ее положении пленной падчерицы Тессы, сидящей в клетке и готовой при случае оказаться полезной, было очень выгодно считаться недооцененной.
Дейдре ждала, пока вырастет. Ждала, чтобы выйти в Общество к тому времени, когда он появится там снова. Ждала, когда он снова решит жениться. Эти бесконечные, невыносимые несколько недель она ждала, полагая, что Феба пойдет до конца в своей решимости выйти замуж за маркиза…
Но Феба не сделала этого. И сейчас мисс Дейдре Кантор не намерена ждать ни минутой дольше.
Логика и эффективность – вот на что ей следовало опереться, в то же время, стараясь выглядеть настолько безупречно скромно, насколько это возможно. Девушка потянулась к вырезу своего дневного платья и, глубоко вдохнув, быстро дернула его вниз. Это движение Дейдре могла сделать в мгновение ока, и оно никогда не подводило ее, помогая вызвать оценивающий блеск в глазах мужчин всех возрастов.
Она мрачно улыбнулась тому, что в подобный момент использует уроки Тессы, но ей было нужно, чтобы Брукхейвен прислушался к ней, а каждый знал, что мужчина лучше всего прислушивается к привлекательному декольте.
Дверь позади нее открылась. Что ж, начнем…
Девушка грациозно повернулась и сделала неприметный вдох, изобразив на лице скромную, но приятную улыбку.
– Милорд, я…
Брукхейвен вырисовывался в дверном проеме, застыв в тени, в то время как она стояла на свету – что она и запланировала, чтобы выгоднее продемонстрировать свои золотистые волосы – и на один пугающий момент Дейдре ощутила укол настоящего дурного предчувствия.
Это не тот тип мужчины, который одобрит заигрывания с ним. Этот мужчина может быть опасен, если его рассердить.
Дейдре заколебалась. Пять лет назад на дороге под Лондоном покойная маркиза Брухейвен умерла отвратительной смертью, разбившись, как отброшенная кукла, в ужасном дорожном происшествии. В то время никто не выдохнул ни одного слова подозрения в адрес человека, стоящего перед ней – но, возможно, никто просто не осмелился.
У этого мужчины была власть, способная заставить мир повернуться вокруг своей оси.
Или, как в ее случае, заставить его остановиться.
В сознании девушки промелькнуло воспоминание об этом самом утре, когда она, сидя в церкви, наблюдала за тем, как Брукхейвен стоит у алтаря с Фебой, произнося клятвы таким тихим голосом, что Дейдре не могла ничего расслышать, хотя и напрягала слух. Боль была неистовой, она обжигала глаза и угрожала лишить твердости позвоночник.
Затем, когда лорд Марбрук, ковыляя, появился в церкви, грязный, голодный, с ввалившимися глазами, умоляя Фебу остановить церемонию – выяснилось, что Брукхейвен вовсе не собирался жениться на Фебе…
Бездыханное, головокружительное облегчение Дейдре в этот момент сделало одну вещь совершенно ясной: такую возможность нельзя было упустить.
Она должна сделать этого мужчину своим.
Глава 2
Господи, она прекрасна. Колдер каким-то образом умудрился выкинуть этот факт из своего сознания, как только объявил о помолвке с Фебой – которая сама была очаровательна, хотя это и не было в ней главной привлекательной чертой.
Мисс Дейдре Кантор, с другой стороны, вовсе не являлась хорошенькой. Она была ошеломляющим, роскошным, вопиюще прекрасным творением, состоящим из золотистых волос, сапфировых глаз, молочно-белой кожи и симметричных черт лица – не говоря уже о фигуре, которая ни одного мужчину не оставила бы равнодушным.
Красив тот, чьи поступки красивы. К примеру, ее собственная мачеха, леди Тесса, несмотря на всю свою красоту – безжалостная гадюка.
Тем не менее, хотя он никогда не рассматривал Дейдре в ином качестве, кроме полуформального положения своей гостьи, Колдер не мог не ощущать, что в ней есть какие-то неизведанные глубины.
О, черт. Что за неудачная метафора. Теперь он начнет думать о теплых влажных глубинах. И, более определенно, об интимных глубинах совершенно респектабельной женщины, которая стоит перед ним.
Это было очень, очень давно.
Она приблизилась к нему и остановилась на расстоянии вытянутой руки, совершенно в правилах приличия и все же чуточку… осторожничая? Черт бы все это побрал, неужели она уже прочитала эту отвратительный вздор в газете?
– Вы боитесь меня, мисс Кантор?
Девушка долго смотрела на него.
– Нет, не боюсь.
– Но вы хотели что-то попросить у меня, не так ли?
Ее глаза с такой проницательностью впились в его лицо, что Колдер почти вскрикнул. Затем это выражение ушло из ее глаз, и Дейдре сделалась такой же безмятежной, как и всегда. Затем она сделала вдох.