По стопам Господа
Шрифт:
– Если вы позволите ракетам взорваться, – сказал я, – вы больше не услышите от меня ни слова о моих иерусалимских открытиях!
Компьютер секунд пять молчал. А для него пять секунд – это как минимум пять наших минут. Наконец «Тринити» сказал:
– Вы надеетесь шантажом заставить меня выполнить ваше требование?
– По-моему, знать то, что знаю я, вам куда полезнее, чем учинить два бессмысленных ядерных взрыва.
– Почему?
– Да потому что и вашему знанию есть предел! Наука способна заглянуть в историю Вселенной
В ответ «Тринити» синтезировал веселый смех.
– Какой вы самоуверенный, профессор Теннант! Много о себе воображаете! Однако я думаю, что и мне, да и вам самому, если по совести, совершенно очевидно: ваши видения почти наверняка всего лишь вдохновенное творчество вашего мозга. Ваш собственный психиатр считает вас параноиком, а то и шизофреником.
– Так зачем же вы тратите свое драгоценное время, слушая параноика, а то и шизофреника?
Сфера молчала.
– Вы с таким вниманием меня слушаете, потому что практически вся сумма человеческого знания была загружена в вашу память… а вы по-прежнему ощущаете в себе пустоту и неудовлетворенность! И вожделенные ответы – у меня. Словом, я опять убедительно прошу вас: пожалуйста, уничтожьте эти дьявольские ракеты!
– Пусть ракеты вас не пугают. Вместилище построено так, что его разрушит только прямое попадание ядерного заряда. И от радиации оно надежно защищено. Вы переживете и взрыв, и радиацию.
– Я беспокоюсь в первую очередь не о себе!
– Бросьте. Какое вам дело до совершенно незнакомых людей?
Я задавался вопросом, не успел ли "Питер Годин" окончательно превратиться в бесстрастное цифровое существо. Тогда попытка достучаться до его сердца обречена на провал. Впрочем, само выражение "достучаться до сердца" в этой ситуации казалось гротескным!
– У меня действительно нет близких людей в Белых Песках. Кроме одной женщины в кризисном штабе. Она однажды спасла мне жизнь. Нет, вру. Возможно, уже несколько раз. Она поверила в меня и помогала искать правду. Я не хочу, чтобы она погибла.
– Давайте лучше продолжим нашу дискуссию.
– Нет. Я люблю эту женщину. Остаток своей жизни – сколько уж мне уготовано судьбой – я хочу провести с ней.
– Боюсь, этот остаток очень мал.
Я в отчаянии закрыл глаза. Более убедительных слов не находилось.
– Хотите, чтобы профессор Вайс выжила, – досказывайте мне свою историю, и побыстрее!
Кризисный штаб
– Что будем делать теперь, генерал? – спросил сенатор Джексон.
– Здесь мы можем одно – срочно убраться, – ответил генерал Бауэр и повернулся к присутствующим. – Сейчас я уйду – организовать воздушную эвакуацию. Прошу всех оставаться на своих местах. Скоро вернусь.
Он быстро пошел к выходу, но на прощание многозначительно
Как только дверь ангара закрылась, Гели Бауэр пересела на стул рядом с Рейчел. Та пыталась не смотреть на ужасный шрам на щеке Гели, но взгляд так и тянуло к этим зловещим буграм. Было заметно, что Гели свой шрам носила надменно, как орден за доблесть.
– Послушайте, – сказала Гели, – я до сих пор не понимаю: Теннант сумасшедший или нет?
Рейчел ответила не задумываясь:
– Честно говоря, сама не знаю.
– С Израилем он ловко придумал. Если б вы не рванули в Иерусалим, я бы вас в Штатах нашла непременно!
Гели была права. Рейчел теперь понимала, что «безумное» решение Дэвида следовать за своими видениями увело их с линии огня в тот момент, когда ничто иное спасти уже не могло. Рейчел не сомневалась, что Гели Бауэр нашла бы их. Землю бы рыла, но нашла. От такой не уйдешь!
– Бежали, бежали, – с усталым вздохом сказала Рейчел, – и прибежали. Помирать на задворках мира.
На губах у Гели появилась кривая улыбка.
– Время исповедоваться, да?
– На мне вины нет, и признаваться мне не в чем. А вам? Это вы убили Эндрю Филдинга?
Гели быстро осмотрелась, не слушает ли кто. Потом тихо сказала:
– Да.
Гели напоминала Рейчел девочку, зачарованную собственной жестокостью.
– Как женщина способна делать то, что делаете вы? У вас безмерный запас злости, да?
Гели коснулись рукой бинтов на шее.
– И как вы догадались? – иронически хмыкнула она.
Рейчел выдержала ее насмешливо-холодный взгляд.
– Злость была в вас и до того, как я вас ранила.
– Играете со мной в психиатра?
– Я и есть психиатр.
Гели горько рассмеялась.
– Мой первый психоаналитик совратил меня, когда мне было четырнадцать. Правда, последней посмеялась я. Довела гада до самоубийства.
– А какие у вас отношения с отцом? Он производит впечатление настоящего монстра. Близнец профессора Стрейнджлава. [16]
– Знали бы вы, насколько вы близки к истине!
Рейчел могла только предполагать, какие тайные страдания произвели на свет это чудовище в юбке.
– Что-то темное лежит между вами и отцом… – осторожно начала она.
16
Доктор Стрейнджлав – герой фильма Стенли Кубрика «Доктор Стрейнджлав, или как я научился не волноваться и полюбил бомбу» – безумный нацистский ученый на службе у президента США.
– Нет, нет, – сказала Гели. – Это не то, что вы думаете. Просто обычный ад генеральской семьи.
– Вы ненавидите его – и одновременно хотите соответствовать всем его ожиданиям, быть предметом его гордости. Это очень нездорово.
Ироническая улыбка исчезла с губ Гели.
– Вы любите Теннанта? – вдруг спросила она.
– Да, люблю.
– И тогда будете любить, если он окажется клиническим сумасшедшим?
– И тогда буду любить.
– Это очень нездорово.
Обе женщины невесело рассмеялись.