По стопам Господа
Шрифт:
Пока двое сидели на веслах, другие два рыбака готовили сети. Они были круглой формы, мелкоячеистые, на внешней стороне утяжеленные десятками мелких свинцовых грузил. Их швыряли в воду как можно дальше, постепенно подтягивая к себе, очевидно, те же приемы рыбной ловли здесь применяли и в евангельские времена. Ведь первые ученики, призванные Христом, «забрасывали сети».
Младший из рыбаков довольно хорошо говорил по-английски, от него я узнал, что рыболовство на Галилейском озере не слишком прибыльно.
— Мы трудимся всю ночь, чтобы наловить рыбы, — объяснил он. — Но утром нам дают за улов лишь
Я мысленно перенесся на север, от залитых солнцем вод Галилеи к холодному Северному морю и сардинному флоту Корнуолла, где мне уже доводилось слышать похожие жалобы на посредника; это вечная песня всех рыбаков.
Не было ни ветерка. Небо оставалось безмятежно голубым. Но Абдул, молодой рыбак, втянул носом воздух и, глядя на юг, сказал, что надвигается шторм. Это всегда было и остается одной из странностей Галилейского озера. Внезапные шторма стремительно обрушиваются на это низко расположенное зеркало вод, яростно сминая его поверхность и поднимая волны, которые часто переворачивают гребные лодки. Причина возникновения этих штормов — ветры с запада, проходящие над горами и образующие ниспадающие с вершин завихрения, которые крепнут в сотнях ущелий и узких долин, направленных в сторону глубокой впадины, на дне которой находится озеро. В один момент вода гладкая, как стекло, а в следующее мгновение озеро бушует, и люди вынуждены бороться за жизнь. Недавно утонули три рыбака, сказал Абдул, их тела так и не нашли.
Именно такой шторм красочно описан в Евангелии:
«И вот сделалось великое волнение на море, так что лодка покрывалась волнами; а Он спал. Тогда ученики Его, подойдя к Нему, разбудили Его и сказали: Господи! Спаси нас; погибаем. И говорит им: что вы так боязливы, маловерные? Потом, встав, запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина» 66 .
Как прекрасно было тем жарким утром! Далекие берега, ни звука, кроме поскрипывания могучих весел в уключинах, плеска воды и тихой арабской песни, которую мурлыкал себе под нос один из рыбаков.
Мы прошли к противоположному берегу, откуда горы Гергеса казались пугающими и негостеприимными. Наверное, так же они выглядели во времена Христа: иссушенные, выжженные скалы, расколотые тысячами расщелин, отметками давно пересохших потоков, местами виднелись глубокие темные пещеры, куда никто не решился бы войти без оружия.
Как правдоподобно рисуют евангелия эту местность! Даже в наши дни, два тысячелетия спустя, край Гергесских гор остается местом, где в любой момент ожидаешь появления опасного безумца.
Именно с одной из жутких скальных круч бросились в озеро гадаринские свиньи. Вам никогда не приходилось задумываться, почему свиньи, животные для иудеев нечистые, паслись неподалеку от Галилейского озера? Скрытые горами, поблизости находятся развалины греческих городов, которые во времена Иисуса процветали, это были города говорящего по-гречески Десятиградья. И там не существовало предубеждения против свинины.
Мы спрыгнули на берег и взобрались повыше, на раскаленные скалы. Рядом находились три или четыре бедуинских шатра. Бедуины очень бедны, а эти выглядели изголодавшимися.
Несколько минут пешком — и мы удалились от их лагеря, оказавшись в маленькой долине, в которой росло несколько полос ячменя. Там мы встретили бедуина, присевшего к земле: он поедал траву.
— Он голоден, — пояснил Абдул. — Ему совсем нечего есть.
— Но в озере полно рыбы, — заметил я. — Почему они не ловят ее?
Этот вопрос озадачил Абдула. Он пожал плечами и сказал:
— Бедуины не ловят рыбу.
Вид крайней человеческой нищеты произвел на меня гнетущее впечатление, и я попытался сделать то, что привычно для любого европейца, — дал бедуину шиллинг. Однако, чтобы купить что-либо, ему придется пересечь озеро или пройти по гористому берегу добрых тридцать миль до Тиверии!
Несчастный Навуходоносор! Он рассматривал монету на ладони и благодарил меня; затем, со свойственной пустынным жителям вежливостью, склонился к земле, сорвал несколько длинных и широких стеблей травы и вложил мне в руку. Это было все, что он мог предложить.
Мы вернулись в лодку и взяли курс на предполагаемые развалины Капернаума. Этот город, как все прибрежные поселения, хорошо знакомые Иисусу, давно исчезли с карты. Однако многие археологи верят, что это место отмечено насыпью руин черного базальта на восточном берегу озера; недавно здесь была найдена прекрасная синагога, которую попытались, насколько возможно, восстановить.
Там росла роща эвкалиптов, сквозь которую синагога казалась похожей на маленький римский храм. Многие считают, что это остатки той самой синагоги, в которой проповедовал Иисус, но лично я полагаю, правильно будет сказать, что здание построено намного позже, вероятно, во втором веке.
В десяти минутах на лодке от Капернаума находится небольшая бухта, которая как будто является местом древней Вифсаиды, а дальше видно скопление бедных арабских домишек, которое носит имя Медждель — предполагаемое производное от названия Магдала, города Марии Магдалины.
Мы причалили к берегу в пустынной бухте. Один из рыбаков подвязал длинную рубаху у пояса и вошел в воду с ручной сетью, которую перекинул через левую руку. Он некоторое время стоял в ожидании, наблюдая за движением в воде. Затем ловким и уверенным броском метнул сеть. Она пролетела по воздуху и опустилась в воду, словно юбка балерины, которая опускается на пол во время низкого приседания. Десятки маленьких свинцовых грузил потащили сеть на глубину; она должна была захватить всю попадающуюся на пути рыбу.
Но бросок за броском сеть возвращалась пустой. Рыбак за работой выглядел по-настоящему красиво. Каждый раз аккуратно сложенная сеть разворачивалась колоколом в воздухе и точно входила в воду, так что грузила одновременно прикасались к поверхности озера, образуя правильный круг брызг.
Пока рыбак ждал момента для очередного броска, Абдул крикнул с берега, что надо переместиться влево; совет оказался полезным, и рыбак отступил к берегу, потянув сеть за собой и нащупывая дно босыми ступнями. Затем он вытащил сеть на поверхность, и мы увидели, как в ней бьется рыба. Меня особо заинтересовала эта сцена, потому что, сам того не зная, рыбак воспроизводил евангельский эпизод.