По светлому следу (сб.)
Шрифт:
Когда лейтенант Малиновкин вернулся из Перевальска, было совсем темно. Старушка его уже спала, но в доме напротив, в комнате Ершова, еще горел свет и окно было открыто. Проходя мимо, Дмитрий заглянул поверх занавески и, увидев майора, сидевшего за книгой, незаметно бросил ему на стол заранее заготовленную записку. Сделал он это потому, что знал: раз окно открыто, значит, в комнате никого, кроме майора, нет. Об этом они договорились заранее.
Ершов давно уже начал беспокоиться. Еле сдерживая нетерпение, развернул он скомканную бумажку. Очень кратко лейтенант сообщал ему о стройучастке: что видел там и с кем разговаривал.
Дважды перечитав донесение Малиновкина, Ершов задумался. Что же получалось? Хотя об атомной энергии лейтенант и не задавал никому вопроса – и без того ясно было, что ее здесь не применяли.
Мог ли не знать об этом Жиенбаев? Едва ли. По словам Малиновкина, он имел возможность проникнуть на строительство с группами многочисленных рабочих или даже на своем мотоцикле. Что же тогда интересует его здесь? Грузы? Судя по справке, выданной Малиновкину заместителем начальника строительства, они самые обыкновенные. Но тогда непонятно, зачем Жиенбаев дал задание Ершову сообщать ему об этих грузах? Нет, положительно тут ничего нельзя понять. Оставалась одна надежда – может быть, сегодня Жиенбаев свяжется все-таки с ним по радио, даст новое задание, и это внесет какую-то ясность…
Ершов посмотрел на часы – пора было готовиться к ночному радиосеансу. Он закрыл окно, потушил свет и вышел во двор. Готовя рацию к приему, майор вспомнил, что и у Малиновкина сегодня радиосеанс с Москвой. Может быть, Саблин сообщит что-нибудь такое, что поможет разгадать замыслы Жиенбаева?
Так же как и в прошлую ночь, Ершов просидел более часа в колючих кустах боярышника и не принял от Жиенбаева ни единого звука. Что же это могло значить? Рация была исправна, она принимала все, что передавалось на других волнах. В телефоны ее наушников врывались то музыка, то голоса людей, то писк морзянок, как только майор смещал визир по шкале, сходя с волны, на которой должен был вести передачу Жиенбаев.
Теряясь в догадках, Ершов решил уже было выключить рацию, как вдруг снова вспомнил: «А ведь как раз сейчас Малиновкин разговаривает с Москвой. Подключусь-ка я к их разговору…»
Он быстро настроился на волну, на которой лейтенант держал связь с Саблиным, и вскоре уловил четкий стук радиотелеграфного ключа. Сначала ему трудно было догадаться, кто передавал – Саблин или Малиновкин, так как он пропустил начало их разговора и не принял ключевой группы радиотелеграфных знаков. Однако, судя по слышимости, похоже было, что передавал Малиновкин.
Но вот последовала небольшая пауза – и снова запела морзянка, теперь уже глуше, с частыми периодами замирания звука. Значит, передача велась издалека, и радиоволны, преломляясь где-то очень высоко над землей, в зоне ионосферы, ослабевали на несколько мгновений. Теперь Ершову удалось принять и ключевую группу знаков. Код этот был ему знаком. Приняв всю радиограмму, он расшифровал ее у себя в комнате.
Вот что передавал генерал Саблин:
«Атомная энергия на строительстве Перевальск-Кызылтау не применяется. Жиенбаева интересует, видимо, что-то другое. Удалось перехватить шифровку его резидента. В ней не все ясно, но, может быть, она пригодится вам. Передаем ее текст: «Чтобы мы смогли исправить допущенную вами ошибку, используйте сюрприз номер три».
Майор Ершов всю ночь думал над тем, что могла означать эта таинственная шифровка, адресованная Жиенбаеву. В ней многое было неясно. Во-первых, что за ошибку он допустил? Может быть, им известно
Во-вторых, что означает «сюрприз номер три»? Как этим сюрпризом можно исправить допущенную Жиенбаевым ошибку? Может быть, и это имеет прямое отношение к нему, Ершову?
Майор поднялся с дивана и закурил. В комнате было душно. Он подошел к окну и открыл форточку. Дом напротив выступал из мрака мутным силуэтом. Где-то, захлебываясь от ярости, залаяла собака. Протяжно прогудел паровоз на станции. И снова все стихло…
Постояв немного у окна, Ершов неслышно стал прохаживаться по комнате.
Что же они могли иметь в виду под «сюрпризом»? А может быть, тут все очень просто? Может быть, под «сюрпризом» имеется в виду обычный их прием ликвидации опасного человека? То есть его, Ершова… Это тоже вполне правдоподобно. Майор Ершов и без того ведь каждый час ожидал, что его попытаются «убрать с пути», и к этому был готов постоянно. Пугало майора другое. Если враги собирались «убрать» его, значит, он выдал себя чем-то и не сможет теперь выполнить задания.
А не имеется ли в виду под «сюрпризом» что-нибудь более значительное, чем покушение на контрразведчика Ершова? Непонятно ведь, почему в шифровке сказано: «Чтобы мы могли исправить допущенную вами ошибку…» Значит, Жиенбаев, используя сюрприз, не сам исправит ошибку, а даст кому-то возможность исправить ее? Это уж что-то совсем непонятное…
Нужно было направить свои мысли по другому пути, отрешившись от прежней догадки. Ошибка Жиенбаева была, видимо, в чем-то другом. Может быть, он послал неверную информацию своему резиденту? Мог ведь он принять взрывы аммонита за взрыв атомной бомбы? Когда взрывают тысячи тонн обычной взрывчатки, нетрудно принять ее и за атомную.
Пробираясь сквозь кусты боярышника, Ершов решил, что, если и на этот раз не удастся связаться с Жненбаевым, значит, он определенно не доверяет ему.
Томительно тянулось время. До начала сеанса оставалось десять минут, но Ершов уже включил рацию. Настраиваясь на нужную ему волну, он прослушал кусочек какой-то музыкальной передачи, отрывок из доклада о международном положении, заграничный джаз и без трех минут двенадцать поставил визир на прием Жиенбаева. Часы его были выверены по радиосигналам и шли безукоризненно точно. Сегодня он меньше чем когда-либо рассчитывал на разговор с Призраком, и вдруг в наушниках его четко зае стучал радиотелеграфный ключ: «ту… ту-ту…, ту…» – это был позывной Жиенбаева.
Ершов даже вздрогнул от неожиданности и, затаив дыхание, торопливо стал записывать. Отстучав весь текст, Жиенбаев повторил его, но Ершов и в первый раз успел записать все без ошибок. Теперь нужно было срочно расшифровать радиограмму. Майор за это время так освоил код, что даже при тусклом свечении шкалы рации смог заменить цифры буквами.
«Срочно выезжайте Аксакальск, – приказывал Жиенбаев. – Зайдите камеру хранения ручного багажа. Получите мой чемодан. Квитанция и необходимые документы в справочнике по археологии на столе вашей комнаты. С чемоданом немедленно возвращайтесь назад. Ждите дальнейших указании…»