По светлому следу (сб.)

Томан Николай Владимирович

Майор Киреев нервничал. «Не слишком ли поздно установили мы наблюдение за этим Верешем?» – тревожно думал он.

Чтобы рассеять эти сомнения, Киреев связался с авиационной частью местного гарнизона и с пограничниками. Оказалось, что случаев нарушения границы за последние дни замечено не было. Пришлось набраться терпения и продолжать наблюдения за Верешем.

Майор устроился в одном из домиков поселка и с чердака, с помощью бинокля, тщательно изучил жилище, в котором проживал Вереш. Внешне в нем все казалось обычным, не внушающим подозрений. Да и

сам Вереш производил впечатление человека безобидного. Был он немолод, нигде не работал и жил на пенсию за сына да на кое-какие доходы от огородничества. Огород его находился тут же, возле дома. Пенчо почти весь день копался в нем, пропалывая и поливая грядки.

На третий день наблюдения за Верешем Киреев предпринял первую попытку проникнуть в его жилище. Для начала он направил к нему лейтенанта Шагина.

Поздно вечером лейтенант подъехал к дому Вереша на легкой повозке. Спрыгнув с нее, он не спеша пошел к дверям. Вереш, обычно ложившийся спать в десять часов, в этот вечер что-то засиделся – сквозь щели ставней в его окнах виднелся свет.

Шагин постучал негромко, но энергично. Дверь открылась ровно через столько времени, сколько понадобилось бы для того, чтобы пройти через одну из комнат – ту, в которой горел свет, – до дверей дома. Вереш открыл Шагину, не спросив даже, кто стучится к нему в такое позднее время.

– Что же вы не спрашиваете, кто к вам пожаловал? – весело спросил лейтенант. – Могут ведь и грабители ворваться.

– А у мэнэ нэма чого грабуваты, – спокойно ответил Пенчо, приглашая Шагина в комнату.

Лейтенант, переодетый в гражданский костюм, снял кепку и перешагнул через порог.

– Я к вам, папаша, с просьбой, – с деланым смущением проговорил он. – Лошадь мне нужно напоить, нельзя ли ведро раздобыть.

– Чого ж не можно?

И Вереш не спеша направился через заднюю дверь в коридор, выходивший, очевидно, во двор. Вскоре оттуда раздался грохот железных ведер.

Оставшись в комнате один; лейтенант окинул ее быстрым взглядом. Все тут было очень просто и как бы на виду: стол посередине комнаты, деревянный диванчик у окна, громоздкий комод у глухой стены, старинное, покрытое зелеными пятнами трюмо в углу, несколько стульев вдоль стен.

Свет во вторую комнату падал так, что можно было разглядеть лишь кровать, – вероятно, там находилась спальня Вереша.

Едва Шагин успел осмотреться по сторонам, как Пенчо уже вошел в комнату с ведром воды в жилистой руке.

– Ось, возьмите, – проговорил он, ставя ведро на пол.

– Чего ж вы сами-то тащили его, папаша! – сокрушенно покачал головой Шагин. – Сказали бы, где взять, я бы и сам… Нехорошо это получилось, честное слово!

Вереш небрежно махнул рукой:

– Э, чего там!

Лейтенант торопливо схватил ведро и выбежал из дома. Конь его, действительно томившийся жаждой, опустил морду в воду и, громко отфыркиваясь, стал жадно пить. Напоив коня, Шагин еще раз поблагодарил Вереша и, прыгнув в повозку, тронул вожжи.

А спустя несколько минут он уже докладывал майору Кирееву:

– Этот

Пенчо – форменный артист! До того у него все натурально, что просто сомнение берет, тот ли это человек. Прямо как по нотам разыгрывает добропорядочного старикашку…

Рассказав Кирееву подробности своего визита к Верешу, Шагин с любопытством заглянул ему в глаза, ожидая, к какому решению придет майор.

– А вы что же, полагали, что, как только к нему войдете, так сразу же и застанете его за передачей секретных сведений по рации? – усмехнулся Киреев. – Или, может быть, он в это время взрывчатку для диверсионного акта должен был приготовлять? Нет, дорогой! Не так все это просто, к сожалению. Но уж и то хорошо, что мы теперь знаем расположение его комнат и обстановку в них.

– Надо полагать, что сегодняшняя ночь пройдет спокойно? – не то спросил, не то заключил лейтенант.

– Как сказать… – пожал плечами Киреев. – Кто у нас сегодня в дозоре?

– Ефрейтор Марченко, товарищ майор.

– Ну хорошо, идите тогда отдыхать.

Было около двенадцати ночи, но спать Кирееву не хотелось. Он потушил свет, открыл окно и закурил папиросу. Ночь была темная, душная. Остро пахло цветами, росшими под окнами. Кругом было тихо, только где-то вдалеке трещали кузнечики…

И вдруг раздался резкий звук телефонного звонка, показавшийся майору необычно громким. Киреев вздрогнул от неожиданности. Вскочив с подоконника, он почти бегом бросился к телефонному аппарату.

– У телефона майор Киреев.

– Говорит дежурный хозяйства Пчелова, товарищ майор. – Пчелов был командиром авиационной части. – Сообщаю, что, кажется, появилась долгожданная птица. Курс во всяком случае совпадает. Вы поняли меня, товарищ Киреев?

– Понял.

– Тогда действуйте. Птицу засекли пять минут назад – значит, минут через пятнадцать будет у вас.

«Как же это получается? – подумал Киреев. – Пенчо Вереш сидит дома, а самолет, которому он должен подавать сигналы, уже почти в районе выброски парашютиста. Да тот ли это Вереш? Нет ли тут еще какого-нибудь другого Вереша?»

Майор торопливо зажег свет и, посмотрев на часы, стремительно бросился в комнату, в которой спал лейтенант.

– Шагин, – крикнул он, – поднимайтесь скорее!

Лейтенант вскочил с кровати и, еще не сообразив со сна, что случилось, схватил брюки и надел их с необычайной ловкостью, выработанной долгой тренировкой в военном училище. Еще несколько секунд – и он уже натягивал на свои широкие плечи гимнастерку.

А майор Киреев гем временем звонил дежурному местного гарнизона.

Из отрывистых слов его лейтенант понял, что майор просит поднять по тревоге дежурное подразделение для поимки парашютиста.

– Наших тоже поднимайте по тревоге! – кончив разговор с дежурным, повернулся Киреев к Шаги-ну. – И живо за мной к дому Вереша!

Пока Шагин бежал будить солдат, Киреев поспешил к домику Пенчо. В зарослях кустарника его тихо окликнул ефрейтор Марченко.

– Ну, как тут у вас? – еле переводя дух, спросил его Киреев.