По светлому следу (сб.)
Шрифт:
– Ну, а меня Андреем Николаевичем. Это запомните, а то, что я майор, забудьте. Имя это тоже, кстати, на сегодняшний день только. Завтра к другому придется привыкать. Вы, однако, с комфортом собираетесь путешествовать, – кивнул майор на чемодан лейтенанта. – Вещичек больше, чем полагается, прихватили.
– Так ведь там… – начал было Малиновкин, но Ершов перебил его:
– Ничего, ничего, я вас разгружу, если потребуется. Идемте теперь поговорим о деле.
В комнате майора Малиновкин в первую очередь обратил внимание на книжные шкафы и, когда Ершов предложил ему стул, сел так, чтобы видеть корешки книг за стеклянными дверцами.
– Надеюсь, вас уже познакомили с заданием, Дмитрий?… – Ершов замялгл, вспоминая отчество Малиновкина.
– Знаете что, называйте меня просто Митей, – смущенно предложил Малиновкин.
– Согласен, – улыбнулся Ершов, внимательно рассматривая атлетическое телосложение Малиновки- на. По всему видно было, что он действительно незаурядный спортсмен. – Ну, так вот, Митя, знакомы ли вы с нашим заданием?
– Да, в общих чертах, товарищ майор, простите… Андрей Николаевич.
– Так вот: завтра утром мы выезжаем – я на такси, вы автобусом. Встречаемся в поезде, в купированном вагоне. Там мы «случайно» окажемся соседями и «познакомимся». Я представлюсь вам Мухтаровым Таласом Александровичем, работником Алма-атинского исторического музея, направляющимся в научную командировку в Аксакальск. Вы отрекомендуетесь молодым железнодорожником, едущим на строительство железной дороги. Фамилию и имя вам нет смысла изменять. А по специальности будете вы телеграфистом. Я позвоню попозже, и вам пришлют соответствующее удостоверение. Ну, а теперь идемте обедать, а потом чемоданом вашим займемся – разгрузим его немного.
– А что же в нем разгружать, Андрей Николаевич? – удивился Малиновкин. – У меня там рация. Это, сами знаете, для дела. А из личных вещей только самое необходимое.
Всю дорогу от Москвы до Куйбышева Ершов и Малиновкин играли в шахматы. По внешнему виду они ничем не отличались от остальных пассажиров – людей самых разнообразных профессий и национальностей. На майоре была белая шелковая рубашка, подпоясанная тонким кавказским ремешком, и тюбетейка на голове. Лейтенант остался в том, в чем приезжал вчера к Ершову.
Соседями их по купе были пожилые пенсионерки. Хотя на первый взгляд эти женщины были самыми безобидными, для Ершова и Малиновкина они оказались довольно опасными попутчицами, так как были очень любопытны и без конца задавали вопросы. Чтобы хоть частично умерить их любознательность, Малиновкин, представившийся телеграфистом, так виртуозно стал демонстрировать им свою технику, выстукивая с невероятной скоростью тут же сочиненные тексты, что старушки невольно закрывали уши от шума, поднятого этим энтузиастом телеграфного дела.
– Но это еще пустяковая скорость, – небрежным тоном говорил Дмитрий. – Можно передавать и триста знаков в минуту. Возьмем, к примеру, такой текст: «Выезжайте срочно запятая скончалась бабушка точка вынос тела воскресенье точка подробности письмом точка». Вот в каком виде полетит это в эфир.
И
– Хватит вам, Митя, – укоризненно говорил Малиновкину Ершов, с трудом, однако, сдерживая улыбку. – Зачем людям нервы портить?
Дмитрий весело отвечал на это:
– Во-первых, текст телеграммы очень важный, во-вторых, сами же они меня просили с телеграфной техникой их познакомить и, в-третьих, нужно же как-нибудь унять их любопытство.
У старушек был такой характер, что они и в коридоре кого-нибудь расспрашивали и подолгу задерживались там. Используя их отсутствие, контрразведчики могли разговаривать без помехи. Ершов вообще не считал нужным говорить о своей работе, но Малиновкин не мог удержаться, чтобы не спросить о чем-нибудь майора. Более же всего интересовал его сам Ершов.
– Завидую я вам, Андрей Николаевич, – однажды шепотом сказал он, косясь на дверь купе. – Ловко вы в годы войны в Прибалтике фашистских шпионов накрыли!…
Майор, однако, тут же остановил восторженного лейтенанта.
– Во-первых, запрещаю вам сейчас и в дальнейшем разговаривать на эти темы, – строго заметил он Малиновкину. – А во-вторых, не я дело с телевизионным шпионажем распутал, а полковник Астахов. Он тогда еще только капитаном был. Вот уж кто действительно талант!
– Больше я не буду об этом, Андрей Николаевич, – пообещал Малиновкин, умоляющими глазами глядя на Ершова. – Но только ведь и вы помогали Астахову… Разве это не правда? И о вас лично рассказывают, как вы… Ну, ладно, все! Больше об, этом ни звука!
В Куйбышеве, к удовольствию Малиновкина, старушки наконец «выгрузились». Они тепло распрощались со своими попутчиками, поблагодарили за компанию и попросили у Ершова-Мухтарова его алма-атинский адрес, чтобы заехать как-нибудь к нему за фруктами, которые он так расхваливал всю дорогу.
Освободившиеся места тут же были заняты двумя молодыми людьми в железнодорожной форме.
– Далеко путь держите, молодые люди? – спросил их Ершов.
– Далеко, аж до самого Перевальска, – ответил парень, выглядевший помоложе.
– До Перевальска? – воскликнул Малиновкин. – И мне туда же, – попутчики, значит!
– А вы зачем туда, если не секрет? – спросил Ершов.
– На работу. Заработки, говорят, там хорошие, на строительстве железной дороги, – усмехаясь ответил все тот же парень.
Другой сердито посмотрел на него и заметил недовольно:
– Ладно, хватит тебе рвача-то разыгрывать! Паровозники мы, – повернулся он к Ершову. – Я машинист, а это мой помощник. Работали раньше на ветке Куйбышев-Гидрострой. А сейчас на новой стройке уже второй год. Из отпуска возвращаемся.
– Мы вообще всегда там, где всего труднее, – тем же насмешливым тоном заметил помощник машиниста. – Это я не свои, а его слова повторяю, – кивнул он на машиниста. – Меня главным образом заработок прельщает.
– А вы знаете, молодой человек, как это по-научному называется? – вдруг зло проговорил Малиновкин, и лицо его стало непривычно суровым. – Цинизмом это называется!
– Да вы что, всерьез его слова приняли? – смущенно улыбнулся машинист. – Дурака он валяет. Думаете, я его умолял, чтобы со мной в Среднюю Азию поехал? И не думал даже – сам увязался. А насчет заработков – так мы на Гидрострое и побольше зарабатывали.