По темной стороне
Шрифт:
Сейчас же Делмар выглядел очень удивленным и даже не думал предложить мне сесть. Вместо этого он подошел ко мне, осторожно взял за подбородок, чуть не получив за это розами по роже вместо своего братца (едва сдержалась, честное слово), и медленно покрутил мою голову, разглядывая лицо, шею, даже попытался за ворот ночнушки заглянуть, но получил по наглым конечностям и передумал. Зато руки мои разглядывал долго, вдумчиво, увлеченно так, а потом спросил, глядя на розы:
— Яна, сладкая моя, не хочешь рассказать, за каким тарготом ты с утра лазила по кустам?
Я все еще не привыкла, что у моих мочалок есть настоящее название, и на секундочку подвисла, соображая, кого он имел в виду.
— Я их не собирала, — встряхнув букетом, медленно, очень значимо посмотрела на Раяра, — я на них спала.
Делмар тоже обернулся на брата, но спросил почему-то у меня, как будто я должна была знать ответ:
— Зачем? — продолжая сжимать в руках мою свободную ладошку, он рассеянно перебирал мои пальцы. — Меня, конечно, очень радует, что ты с самого утра испытываешь такие сильные эмоции, но… они же отрицательные.
— А это у вас нужно спросить. Почему я спала на розах? Откуда они вообще в моей кровати взялись?
Делмар медленно, неверяще что ли, посмотрел на Раяра, а тот совершенно не чувствовал за собой никакой вины.
Откинувшись на спинку стула, хищник нагло заявил:
— Это была твоя романтическая идея.
Огонька передернуло от моего недоброго взгляда… а может и от несправедливых обвинений, которые тут же были опровергнуты.
Но лучше бы он этого не делал, вот правда.
— Во-первых, это должны были быть лепестки роз.
— По-твоему, я должен был сидеть и ощипывать их? — возмутился Раяр.
— Ты мог бы приказать, — Делмар бросил значимый взгляд наверх, туда, где потолок терялся в густой клубящейся тьме, которую не способен был рассеять ни солнечный свет, пробивавшийся в большие, светлые окна, ни сияние магических светильников, установленных, казалось бы, везде.
— Это унизительно, — пробормотал мой кошмар, тоже посмотрев наверх.
Я за компанию подняла голову, любуясь этой черной клубящейся мрачнотой, с ностальгией вспоминая, как из вот такой же тьмы, только в главном зале, мне на радость вывалилось две мочалки.
— К тому же, — вернулся к важному Делмар, — рассыпать по постели лепестки ты должен был в романтический вечер вашей первой ночи. А ты что натворил?
И с такой непробиваемой уверенностью он это сказал, с такой нерушимой верой в свои слова, что я даже не сразу поняла, что конкретно меня так сильно возмутило.
Дошло до меня быстро, Раяр даже не успел отреагировать на этот наезд:
— Какой еще первой ночи?!
От меня нагло отмахнулись, вырвали веник из рук и, потрясая им в воздухе, вопросили:
— Ты мог хотя бы от шипов избавиться?!
— Откуда мне было знать, что люди настолько хрупкие? Женщины любят розы, зачем они любят то, что может их ранить? — глухо огрызнулся Раяр, из-под нахмуренных бровей глядя на нас. Хищник чувствовал себя неловко, кажется, даже осознавал, что имел место косяк с его стороны. Такой шикарный косяк эпических масштабов. И его все это очень бесило.
— Мазохистки, — со знанием дела ответила я, почесав бок. Царапины не просто жглись, теперь они еще и чесаться начинали, и это было просто невыносимо, — а я не мазохистка, я нормальная, потому, давайте договоримся, я буду просто очень сильно радоваться, что вы не пытаетесь за мной ухаживать, а вы… а вы не будете пытаться за мной ухаживать!
Ответил за Раяра почему-то Делмар, причем с очень негодовательным видом:
— Нам не подходит!
— Но…
— Завтра, будь так добра, веди себя хорошо и жди в своей комнате завтрак в постель.
Мне поплохело. Сегодня меня всю искололи и исцарапали, а что завтра? Обварят чаем? А столовые приборы? Они же тоже будут. Вилка там… ножик.
— Не надо, — тихо попросила я, прекрасно понимая, что после завтрака в постели могу просто не выжить.
— Не бойся, — снисходительно посоветовал он, с покровительственной улыбкой глядя на меня, — я буду присутствовать, потому ты можешь быть уверена, все пройдет как надо.
Завтрашнее утро обещало стать последним утром моей короткой жизни.
— Да, Яна, — Делмар продолжал теребить мои пальчики и в глаза отчего-то так обеспокоенно взглянул, — у людей, насколько я знаю, крайне низкий болевой порог, почему ты не проснулась?
— Я усилил ее сон, когда приносил цветы, — неохотно признался Раяр, мужественно выдержав наши взгляды: возмущенно-обвинительный от меня и недоверчивый — огонька.
— Я даже не знаю, что удивляет меня больше, — пробормотал Делмар, странно глядя на своего братца, — то, что ты сделал все сам, или то, как ты умудрился все испортить.
— Знаете, я, наверное, пойду… царапины, заразы, чешутся. Обработать бы. Это вам, — букет я вручила Делмару и сбежала, пока никто не попытался меня остановить и запугать еще больше. Хватит с меня и того, что эту ночь придется провести не в своей постели.
У меня на сегодня было очень много дел: найти подходящее место для ночлега, обезопасить его, обустроить и заставить как-то мочалок остаться в спальне, обеспечивать мне прикрытие.
Разыскивая себе место для ночлега, я как-то позабыла о том, что в этом сумасшедшем мире живу уже второй месяц, а безлунье здесь случалось с той же периодичностью, что и полнолуние.
Этот увечный Излом, несмотря на свою достаточно странную форму, как-то умудрялся придерживаться привычных мне законов. И раньше меня это радовало — было не так уж и невыносимо жить в мире, который пусть и весьма отдаленно, но похож на тот, в котором родилась я. Радовало ровно до этой ночи.
Некому было предупредить меня о том, что гулять по замку сегодня нельзя, а сама я, как показывала практика, оказалась совершенно неспособна чувствовать грядущие неприятности.
Именно поэтому, уютно устроившись в гардеробной одной из спален третьего этажа, находящейся в самом конце коридора, во втором часу ночи я проснулась от ощущения чужого взгляда.