Шрифт:
Пролог
*Рита
Ее откровение. Ее откровение станет признанием перед вами, перед собой…перед ее слабостью, стыдом и сладкой, пробирающей до дрожи кончики пальцев унижающая блажь. Она ненавидит эту пробужденную часть себя, но и жить так, как было раньше она не может…она не в силах жить так. Ничто не способно так будоражить ее женское, совсем юное сознание воспаляя его неимоверным возбуждением, от которого всецело холодеют конечности, но отдает жаром промежность, подчиняясь которой она извивается в самых неестественных позах, в припадках ломки. Все тело и разум переворачивается вверх дном от неописуемого оргазма…телесного…морального…духовного. Эйфорическое нагревание коленок и головы. Он подбирал к ней нежные до неприличия эпитеты…
— Это твоя лучшая презентация. — мурчал своим бархатным голосом
Искусный лжец…он умел отвергать, блокировать мысли о предполагаемой ревности к другим мужчинам, и даже — измене. Он боялся произносить это слово, но то время было в прошлом. Он оставил всю неуверенность, весь страх позади…далеко за плечами. Сейчас, будучи взрослым мужчиной он знал, что всему есть своя цена и только молодые пташки способны вылизывать твои потроха за бесценок только бы ты говорил им, как сильно их любишь, как обожаешь их задорный смех, их игривый взгляд и дрожащий голосок, когда прикасаешься пальцами ниже пупка. Он соглашался с внутренним голосом, что, как впрочем все мужчины, видел в этой девочке — страсть, жгучий потенциал, любительницу грязного обнажения с самыми едкими комментариями, но только он знал ее самый главный секрет — стоит Рите снять с себя одежду, остаться в истинном и своем самом настоящем костюме Евы, как весь мир падет к ее ногам. Она станет госпожой любого мужчины, станет для них красной тряпкой…
Яков сел за свой рабочий стол, перекинул ногу на ногу и ухмыльнулся. Двадцать один год…совсем еще юная девочка. «Пышечка» — скажет юноша, «Шикарная женщина» — с возбужденным вздохом произнес мужчина с нескрываемым интересом хищника в голосе. Светло-русые волосы к кончикам вьются в кудряшку, и только сейчас собранные в высокий хвост локоны обнажают ее мягкое, нежное, щекастое личико. Румянец стеснения превращался в гремучую смесь возбуждения и нарастающей похоти. В стеснении раскрывалась страсть и она чувствовала, как становится горячо по всему ее чувственному телу. Небольшие, пухлые, розовые губы сводили Якова с ума своей мягкостью, своей сладостью. Все ее юные черты лица, пластика движения женственны, в походке чувствуется нежность и мягкие изгибы тела…миловидные…способные заставить обомлеть любого мужчину. Малышка невысокого ростка с роскошными широкими бедрами, мягкой, нежно-розовой грудью второго размера, чуть припадающей к низу. Ее тело еще пахнет молоком…
Говорят, что молоком пахнут совсем еще малышки, что улыбаясь солнцем обдают естественным потоком умиления взрослых людей, но только Рита все еще была той, кого игриво называют «девочка»… «девочка»… «совсем еще девочка» — мурчат мечтательно мужчины готовые подарить ей первое удовольствие, подарить ей первый опыт. Готовые терпеть царапанье острых, девичьих коготков по спине не стесняясь рассказать о такой малышке своей законной жене. «Целка» — брезгливо говорят юнцы способные кичится исключительно редкими лобковыми волосами в свои двадцать. Яков невольно ловил себя на мысли, что Рита точно знает, как свести с ума мужчину, но шифруется под «скромницу». Одеваться она умела, но только обнаженной она была безупречна в своей «чистоте»…Затягиваясь никотином Яков помнил, как она переступила впервые порог его кабинета. Сдержанный пиджак, под которым был только кружевной топ-бюстгальтер, облегающая юбка-карандаш, икры, затянутые в черный капрон и эхом доносящийся до самых азов ушных раковин цокот высоких каблуков.
Ближе…узнаешь ближе, то твоему взору открывается бонус — ты можешь видеть только ангела в этом безупречном теле, которое раньше не знало совершенно никаких ласк. Рита стеснительная, робкая словно распустившийся в первые секунды бутончик редкого цветка, что от грубых прикосновений закроется вновь. Яков не требовал от нее ничего…только одно — быть его личной моделью, что будет дефилировать
Они вошли в кабинет без стука. Двое высоких, крепких мужчин с явно выраженной мускулатурой. Они ухмыльнулись, и сели напротив рабочего стола Якова. Скрип стульев по полу заставил Риту на секунду закрыть глаза. Шаги. Взгляды. Вздохи. Дыхание доводящее тело до истомы. Дыхание желания. Почему сейчас она хотела быть им заполненной? Почему она хотела, чтобы в нее вдохнули это желание? Все ее внутренние терзания, горькая запретная сладость, что могла бы унизить ее, как женщину и жену если бы она была с «клеймом». Это сочетание настоящего чувства бесконечности, и она не может ему противостоять. Переломный момент…один только момент. Яков горделиво поправил галстук.
— Благодарю, уважаемые коллеги, за то, что нашли время на презентацию нашей новой продукции. Компания «TL» с гордостью представляет новый продукт. — Яков кивнул своей модели и она повернулась к гостям своим милым личиком демонстрируя зажимы. — крепкие зажимы сосков надежно фиксируют грудь. Не сползают, и в отличии от нашей прошлой продукции, зажимы обладают приятной, силиконовой насадкой, которая в свою очередь оснащена небольшой функцией охлаждения. — мужчина улыбнулся потирая свое гладкое лицо. — тонкая, но при этом достаточно прочная цепочка, как вы можете видеть, соединяется между собой не только соски, но и ведет вниз к половым губам. Внизу точно такие же зажимы, что крепятся на губки, и раскрывают их. То насколько сильно будут раскрыты лепестки женщины выбираете вы с помощью фиксаторов. Рита, малышка, разведи свои ножки в сторону и продемонстрируй нашим коллегам на деле продукт. — Рита сглотнула ком в горле чувствуя, как стыдно. — милая, коллеги ждут. — более настойчиво повторил Яков. — что же, как я и говорил, для таких вот ситуаций, эти зажимы идут в комплекте с вот таким небольшим пультом. — мужчина достал из ящика стола круглую кнопку оснащенную тремя режимами. — первый режим, щадящий для малышек. — Яков нажал на кнопку один раз. Маргарита вздрогнула. Покалывание тока коснулось ее отвердевших, больших сосков. Ее острый носик чуть дернулся от ощущения. — второй режим, более настойчивый. — мужчина дважды щелкнул кнопку. Рита снова вздрогнула, но сильнее. Острые шипы тока щипали ее грудь отдавая нижним губкам. Приоткрытые губы ее личика не способны были сдержать накатывающий стон. — третий режим мой самый любимый. Жертва не сопротивляется. — три быстрых нажатия Якова по пульту и Рита срывается.
Все ее тело начало извиваться в судороге токовых тисков. Она сорвалась на хриплый стон, что на мгновение напомнил настоящий скулеж. Ей было стыдно, но вся ее промежность уже была мокрой…нет не от демонстрации товара, от того, что ею любовались взрослые мужчины. Им нравилось видеть слабость в ней. Им нравилось, что она не может справится с потоком нахлынувшего возбуждения. Не может обуздать страсть. Беззвучно ее губы произносили «пожалуйста», но что? Ее покрасневшее личико было искажено похотью. Настоящей, грязной похотью. Рита упала на колени опершись на ладони. С уголков пухлых губ капали слюнки и она была готова провалиться в самые настоящие недра ада, но только бы получить выброс из своего охваченного возбуждением тела. Яков выключил поток бьющего тока, и Рита быстро задышала словно собачонка.
— Яков Романович, пожалуйста, можно мне выйти? — прошептала сквозь дрожь Рита.
За спиной раздался нахальный, мужской смех.
— Никуда Вы, Риточка, не пойдете. Мы Вам еще не разрешали. — улыбнулся Яков.
Дорогой одеколон одного из мужчин ударил ей в нос и она жалостливо посмотрела на его носителя. Мужчина же был в возрасте сорока с жадным взглядом пристрастия. Их интересовало ее тело и они выражали это откровенно, кто-то бы даже сказал сально. Мужчина посмотрел на Якова и через грудной, сдавленный смех подмигнул ему. Ее приговор уже вынес суд присяжных. Большая кисть мужчины опустила на мордашку Риты нежно поглаживая взмокшую, покрасневшую щеку девушки.