По ту сторону черной дыры
Шрифт:
За руку Ильиничну держал крепенький такой мальчуган. В другой руке парня был зажат пирожок, к которому он время от времени прикладывался. Энергично причмокивая, паренек в то же время внимательно оглядывался по сторонам. Наконец, мальчуган радостно вскрикнув, помчал по дорожке навстречу человеку в камуфляжной форме. Андрей Волков (а это был он) присел на корточки и поймал сынишку в объятья. Затем он встал и, держа паренька на руках, подошел к Ильиничне, которая с умилением смотря на эту сцену, прослезилась.
– Спасибо вам,
– Что ты, Андрюшенька! – всплеснула руками повариха, – он у тебя точно маленький солдатик – все сам да сам. Молодчина!
– Ишь ты! Ну, бывайте, а мы пойдем. Спасибо вам за все!
– Обращайтесь в любое время. Нешто я не понимаю! – Ильинична помахала им на прощанье и ушла в свое царство кастрюль, тарелок и «тупого» наряда.
– Куда мы, па? – поинтересовалось чадо, стараясь идти в ногу с отцом.
– К деду, – лаконично отозвался Андрей.
– К деду Сургену? – не унимался малыш.
– К другому деду – деду Константину. У каждого человека обычно бывает два деда. У тебя вот – Сурген и Константин, – популярно объяснил отец.
– А откуда он взялся?
– Костя, послушай, мне легче тебе объяснить, откуда ты взялся! – начал терять терпение отец.
– Ну, это я себе приблизительно представляю, – начал задумчиво ковырять в носу мальчуган.
– Прекрати резьбу срывать! – вскипел Волков, – тем более, если представляешь, в каком огороде тебя нашли. Я тебе когда-нибудь объясню, откуда он взялся. А теперь прибавь шагу!
Костя понял, что отец не в настроении, и замолчал. А Андрей все больше нервничал, подходя к дому Норвеговых.
Полковник же, для которого стратегия, тактика и психология были явно не в диковинку, уже сидел на скамейке перед подъездом вместе со своей незабвенной половиной. Вопреки его ожиданиям, разговор, состоявшийся вчера вечером, вчера вечером прошел в нейтральных тонах.
– Я знала, на что иду, – пожав плечами, сказала Елизавета Петровна, после получасовой исповеди господина полковника, – единственное, что меня удивляет, так то, что за двадцать лет нашей супружеской жизни всплыл всего-навсего один подобный грех твоей буйной юности. А это значит, что тебя можно назвать верным мужем.
– Ну, «Верный», – это вообще кличка собаки, – смутился Константин Константинович, – а наш брат-офицер, он просто – преданный.
– Странное дело! – продолжала супруга, как бы не замечая реплики мужа, – пару раз мне приходилось разговаривать с Андреем Волковым, и всякий раз мне казалось, что я разговариваю с тобой, этак лет на двадцать моложе. Я конечно никогда не думала, что на склоне лет мне придется стать приемной матерью! Но что не сделаешь для своего горячо любимого мужа – кота шкодливого!
– Но, дорогая, в основном, тебе придется быть приемной бабушкой, – возразил Норвегов.
– О! – упавшим голосом произнесла Елизавета Петровна, – значит ситуация хуже, чем я думала. Ну, что ж, пеленки стирать мне не в диковинку!
– Какие, к дьяволу, пеленки. Моему внуку девять лет! – у жены началась истерика.
– Ни фига себе! Сынок отца переплюнул! Как хоть твоего внука именуют?
– Константин Андреевич Волков, год рождения – одна тысяча девятьсот девяностый, образование – три класса, беспартийный, неженат.
– Фигня, поправим! – махнула рукой супруга, – у меня на примете есть одна девчушка лет пяти…
– Лизка, прекрати! – зашипел супруг, – я внука еще ни разу в глаза не видывал. Интересно, на кого он похож?
– На папу с мамой! – Елизавета Петровна не могла никак успокоиться, – не на тебя же, старый хрыч!
– Это кто тут старый? – вскипел полковник.
– Ладно, выпусти пар, половой агрессор! – закончила смеяться жена, – детей разбудим.
Утром они сидели на скамейке и тоже волновались.
– Черти что! – произнес, наконец, полковник, – вроде и по возрасту не положено, а тут – как перед первой брачной ночью!
Елизавета Петровна, волновавшаяся, наверное, еще больше супруга, молча обняла его.
– Идут! – вскочил Норвегов. Вдали показалась уже знакомая нам парочка.
– Какой большой парень? – изумилась жена. Андрей с Костей подошли и замерли напротив.
– Здравствуйте! – важно произнес мальчуган и, обращаясь к отцу спросил:
– Это мой дед? – Андрей молча кивнул головой.
– Ого! Целый полковник! – восхитилось чадо, – жалко, мама не знает.
Елизавета Петровна, не сдержавшись, всхлипнула. Константин Константиныч подхватил внука на руки и крепко обнял. Андрей подошел к женщине.
– Ну что вы, Елизавета Петровна, не надо. Костя – парень большой. Я ему все объяснил. Он понял, что мамы больше не будет.
– Пойдемте в дом, – сквозь слезы сказала она, – не то соседей кондратий хватит. Только потише – дети еще спят.
Детей у Норвеговых было двое. Старший, Андрей, в этом году заканчивал школу и собирался поступать в институт. Дочери, Полине, было пятнадцать, и она училась в десятом классе. Оба еще спали. Занятия начинались в девять часов утра, поэтому вставать раньше половины восьмого было бы глупостью.
Тихонько расположившись в зале и, попивая чай с вафлями, они негромко переговаривались. Было решено детей в школу сегодня не отпускать, а ознакомив их с суровой реальностью, предоставить время для релакса. Норвегов, на правах командира базы, занимал пятикомнатную квартиру. Одна комната была свободна, и в нее немедленно вселили Костю. Предполагалось, что вместе с ним будет жить и Андрей, но тот вежливо отказался, сославшись на то, что привык быть хозяином, хоть и в шалаше. Тем, более, что ему предоставили великолепный двухкомнатный бокс в подземном городке. Он просто будет приходить к сыну, иногда оставаясь на ночь.