По ту сторону черты
Шрифт:
Чуть выглядываю из укрытия и вижу их сидящих на скамейке и о чем-то оживленно болтающих. Обе улыбаются, вспоминая моменты из жизни в Америке. У самого невольно уголки губ вверх приподнимаются, стоит лишь услышать звонкий смех Блэр. Она так редко веселье свое показывает, а если и получается ее такой увидеть, то странное чувство мной овладевает. Что мне абсолютно несвойственно.
— Ты просто обязана как-нибудь там побывать, Блэр, — радостно восклицает Катарина, мечтательно глаза закатив. — Тот чудесный ресторанчик создан для длительных посиделок за одним из его столиков. Милое место, непохожее на другие. Странно, что ты о нем никогда не слышала.
— Я несколько лет училась в Лос-Анджелесе, а последний год совершенно дома не появлялась, — Блэр потирает лодыжку, немного сморщившись явно от боли. Мне их так отлично видно. Как же это они еще меня не заметили? — Да и плана по возвращению сюда у меня никогда не было, — слышится грусть в голосе, даже какое-то отчаяние. — Но пришлось поспешно вернуться в Бразилию на похороны отца и собственную свадьбу. — Не вижу ее лица в этот момент, но догадываюсь, какое оно приобрело выражение. Малышка до сих пор не приняла тот факт, что мы с ней женаты. Глупо даже думать об обратном, так как все уже свершилось. Назад дороги нет, есть путь только вперед. К тому, что я еще могу ей показать в своем мире.
— Вынужденная свадьба с человеком, которого ты совершенно не знаешь, ведь так? — сочувствие от Катарины и ее явное любопытство из себя выводить начинают. Да что хочет узнать эта девка? Какое ей дело до моей жены? — Просто так все быстро произошло между вами, что создается впечатление…
— А всем вокруг, — выхожу из тени прервав их разговор, — не обязательно было знать о наших отношениях.
От неожиданности Блэр вскакивает на ноги, чуть было не запутавшись в подоле длинного, развратного платья. Возможно она его шпилькой проткнула, но равновесие смогла удержать. Конечно беречь этот наряд ей не стоит, так как когда окажусь с ней наедине, разорву его на мелкие клочки, запретив вообще такие вещи впредь носить. Выглядеть столько соблазнительно для прочих мужчин я ей не позволю.
Теперь будут платья только полностью закрытые. И она их со мной станет покупать, а не с моей помощницей, которая еще получит свой выговор за плохую работу. Впервые Сессилия что-то сделала не так.
— Сеньор Морейра, — протяжно произносит мое имя Катарина, разглядывая с ног до головы. При этом ехидная улыбка не сходит с ее лица. Девчонка словно совсем меня не боится, а пытается быть со мной наравне. Да только я для нее сильный, неравный противник. Она проиграет в своих играх, получив позорное поражение. — Мы как раз о вас с Блэр говорили.
Малышка даже не поворачивается ко мне, молча спиной стоит и немного дрожит. Прикладываю ладонь к оголенному участку кожи, ощущая мелкие мурашки под пальцами. Хочется обнять ее сию же минуту, прижав к себе как можно ближе, и вдохнуть чертов запах ванили, который так приятно ноздри щекочет. Вместо этого хватаю ткань ее долбанного платья и сжимаю со всей силы в руке до небольшого треска, который слышен нам всем троим. Вот бы его порвать как можно скорее, а потом бросить ее на пол этой самой веранды и трахать всю ночь напролет, с каждым бешеным толчком заявляя на нее права, которые я и так уже имею.
— О чем же именно? — еще чуть-чуть и точно рычать начну, с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Эта девка мне совершенно не нравится, но похоже как-то к Блэр нашла подход, раз она с ней так любезничает и даже смеется. А такой ее очень редко можно увидеть.
— Я предложила Блэр поговорить с мужем, чтобы он отпустил на завтрашнюю прогулку по Сан-Пауло, — прикуривает сигарету и отправляет колечко дыма вверх, потом закидывает ногу на ногу, от чего подол слегка приподнимается, и можно увидеть часть оголившегося бедра. Катарина наверняка заметила мой взгляд, раз еще более самодовольно улыбаться начала. — С нами даже может пойти ее личный телохранитель, который все время следил за нами, — машет рукой в сторону Умберто, находящегося где-то в тени.
Я же удивленно бровь приподнимаю, не веря в ее крайнюю наблюдательность. Какая проницательная особа. Заметила таки личного телохранителя для моей жены.
— А вы очень наблюдательная девушка, — все же делаю ей своеобразный комплимент.
— Жизнь научила многое замечать вокруг, — словно мысли мои читает, видит насквозь. — К тому же у таких людей, как чета Морейра, должны быть телохранители. Завистливых и опасных людей можно встретить на каждом шагу, — тушит сигарету прямо в кадке цветка, там же оставляет бычок, поднимается на ноги и, сделав два шага, встает напротив нас с женой. Сначала пару секунд смотрит лишь на меня, потом взгляд переводит на Блэр. — Уверена, что завтра с тобой мы сможем увидеться, поэтому позвоню тебе ближе к полудню. Как раз от работы освобожусь и заеду за тобой. — Обходит нас, крикнув слова прощания напоследок.
Ощущаю, как воздух между нами накаляется с каждой секундой все больше и больше. Напряжение у обоих достигает максимума. И если Блэр из себя не выйдет, то я готов взорваться подобно атомной бомбе прямо на этой чертовой веранде. Где стоит моя жена в развратном платье и даже не делает попытки для своего оправдания. Неужели ей нравится, что другие мужчины взглядом похотливым на нее смотрят, что раздеть хотят и трахнуть?
Еще больше ткань в руке скручиваю от подобных мыслей, от чего ей наверняка очень неприятно, но остановиться никак не могу. Она спровоцировала во мне такую сильную злость, что избавиться от нее я не в силах, а вот немного напугать малышку, чтобы впредь знала, что дразнить дикого зверя очень опасно.
Резко хватаю ее за плечи и, развернув к себе лицом, заставляю попятиться назад, прямо к каменной стене, к которой спиной прижимаю. Руки кладу на холодную поверхность по обе стороны от ее испуганного лица, на котором так четко выделяются огромные голубые глаза с диким страхом в них. Да, малышка, покажи мне свой страх, дрожи, да хоть плачь надсадно, все же ты давно уже угодила далеко не в рай.
Я тебя захотел, я тебя получил. И мне глубоко наплевать, чем пришлось поступиться, как пришлось на всех надавить, чтобы получить свой бесценный подарок. Просовываю палец в воротник ее платья и тяну на себя, при этом другой рукой надавливаю на плечо девушки. Плохо, что ножниц или ножа с собой нет, а не-то разрезал бы на ней это одеяние.
— Неужели смелости набралась, чтобы посметь меня спровоцировать, малышка Блэр? — теперь смещаю одну руку на ее шею, слегка погладив нежную кожу, а другую на бедре держу. — Решила затеять опасную игру, надев это платье, да?
— Оно мне просто очень понравилось, — начинает оправдываться, еле язычком шевеля. А меня ее слова от чего-то бесят. Нет больше той мимолетной нежности, что я испытывал в самом начале дня, когда покидал дом, оставив ее одну в столовой. Только выйдя на улицу, сообразил, что широко улыбаюсь и чувствую какой-то трепет в груди. Сейчас же нет там ничего, кроме зарождающей ненависти к ней. — Пришлось отказаться от нижнего белья, так как оно бы очень сильно выделялось.