По ту сторону черты
Шрифт:
— Ах, выделялось бы? — саркастически спрашиваю, изобразив на лице огромное веселье и полное негодование. — Ну раз так, то да, ты права, моя милая. — Облегчение загорается в ее глазах, а губы растягиваются в еле заметной улыбке, только вот все это зря. Она не догадывается, что сейчас последует. — Жаль, что порвать его придется, так как оно не очень красивое.
Блэр обескураженно смотрит на меня, не понимая смысл слов. Ну так я ей сейчас все объясню при помощи действий. Разворачиваю теперь уже лицом к стене, прижимаю грудью к ее поверхности и с первого раза рву на ней платье, также, как и на нашей свадьбе. Сделав это, получаю огромное удовольствие. Теперь она в подпорченном наряде, прижимает лиф к себе, чтобы никто не увидел ее обнаженную грудь.
Тяну ее за руку, вынуждая по пятам следовать, не обращая внимания на ее огромные каблуки, что ими она на подол наступает, путается в собственных ногах, чуть ли не падает на землю, но молча продолжает идти прямо до припаркованной машины. Затаскиваю ее внутрь салона, сажусь следом и закрываю дверь. Тонкая перегородка, отделяющая пассажиров и водителя, уже поднята. Значит нам никто не помешает.
Спустя пару секунд автомобиль трогается с места. Бросаю косой взгляд на забившуюся в угол Блэр, все еще держащую верхнюю часть одежды у груди. Голова вниз опущена, плечи дрожат, ноги плотно сжаты. В тишине машины слышится ее тяжелое дыхание и бешено бьющееся сердце.
Сам же я сжимаю и разжимаю кулаки, чтобы не пустить их в ход, ударив по дверце. В голове появилась шальная и дикая мысль дать пощечину Блэр, выплеснув на ней все свои эмоции. Я не был тем, кто избив женщин, получает нереальный кайф от причинения такой сильной им боли. Могу сорваться, выйти из себя, по щеке ладонью ударить, но только лишь за дело, а вот пускать в ход кулаки или ноги не собирался никогда. Даже если меня очень сильно разозлить. Ситуация с ее отказом и потом угроза скинуть с лестницы являлась всего лишь уроком для дальнейшей ее жизни. Хватит ей вести себя, как невинный ангел, я же знаю, какой порочной она может быть.
— Неужели, я заслуживаю такого к себе отношения? — слова Блэр звучат так громко, что резко к ней поворачиваюсь, вглядываясь в невинное лицо. Она плачет. От слез течет тушь тонкими черными полосками, на губах уже нет помады, а руки лежат на сиденье. Лиф как-то держится на ее груди, вниз не падает. — Я стала твоей женой, Родриго, — так смело называет меня по имени. — а не рабыней, у которой нет никаких прав. Поселил в своем огромном особняке, как какую-то пленницу, что не может с друзьями даже увидеться. — Даю возможность ей высказаться, молчу, сидя неподвижно перед ней. — Я даже позвонить им не могу, чтобы просто поговорить. П-О-Г-О-В-О-Р-И-Т-Ь! Все это тоже под запретом.
— Чего ты хочешь, Блэр? — не выдерживаю, не могу больше слышать ее слов, так как знаю одно-единственное сейчас желание. — Пойти завтра с Катариной прогуляться по Сан-Пауло? Это тебе нужно, да? Провести время с незнакомой девкой, только потому что вы обе в Америке жили, да?
— Да! — кричит на весь салон, оглушая, заставляя поморщиться от звука голоса. — Это мне нужно! Я свободы хочу. Дай мне хотя бы это. Все равно же не сбегу никуда, с тобой буду. Ты мой муж! Да и спасение мамы для меня стоит на первом месте.
— Делай, что хочешь, милая женушка, — разрешаю ей ходить куда угодно и с кем-то угодно. — Получи свою свободу.
Едва автомобиль останавливается около парадной двери, тут же на улицу выскакиваю, прохожу мимо улыбающегося дворецкого и уверенным шагом направляюсь к себе в кабинет. Необходимо выпить чего-нибудь крепкого, остыть от ее слов в машине. Какая смелая вдруг стала, так дерзко разговаривала. Катарина что ли за такой короткий срок ее этому научила? Была же такой покорной, милой, сущий ангел во плоти.
А тут голос подала, желания свои озвучила. Да и какие! С некой Катариной Олсен решила время провести, ведь та так уверенно говорила об их новой встрече. Словно уже знала, что Блэр настоящую истерику мне устроит, покажет свой характер. Чертова девка! Надо разузнать о ней поподробнее, чтобы Эдуардо всю имеющуюся и скрытую от чужих глаз информацию о ней нашел.
Сажусь в кресло, достаю из кармана телефон и даю четкое указаниев сообщении начальнику охраны выполнить один мой приказ. Он ничего не отвечает в ответ, так как всегда беспрекословно все делает, не вызывая никакого порицания от своей работы. Всегда ценил таких людей рядом. В наше время же это такая редкость. Не все могут доверие заслужить, даже среди друзей могут оказаться настоящие предатели.
Это я уже испытал на своем горьком опыте, теперь же точно больше не попадусь в ловушку собственной глупости. Вновь телефон в руках верчу, чтобы набрать один очень важный для меня сейчас номер. Проходит секунд тридцать, и собеседник отвечает на звонок.
— Жду в особняке как можно скорее, — сбрасываю вызов, кидаю смартфон на стол и на миг прикрываю глаза, пытаясь от реальности хоть ненадолго отключиться. Да только получается это с трудом.
Мыслями снова возвращаюсь к Блэр, которая наверняка уже в свою комнату поднялась, избавилась от изорванного клочка материи, переоделась во что-то более приличное. Быть может даже с телефоном в руках на кровати сидит и общается с этой девкой. Подаренный ей новенький гаджет все же был моей минутной слабостью, но и средством слежки за ней.
В моем ноутбуке установлена специальная программа, по которой можно узнать обо всех ее звонках, сообщениях, покупках через Интернет или поиске в браузере. Вся ее жизнь известна мужу. Она нигде от меня не спрячется, не скроет какую-то тайну. Поэтому пусть пишет сейчас, что ей хочется. В данный момент плевать на все это хотел. Меня совершенно другое волнует.
— Мой милый Родриго, — тонкие пальчики поглаживают грудь через рубашку. Руки движутся вниз, пока не достигаю ремня на брюках. — Ужасно по тебе скучала. — Прикусывает мочку уха, зализывает место укуса, после чего целует в шею. — Ты бросил меня, не появлялся столько времени.
— Так было нужно, Исабель, — хватаю за руку, убираю со своего тела и, поднявшись на ноги, сбрасываю все находящееся со стола. На пол летит стакан и бутылка виски, какие-то документы, подставки, статуэтка. — Ложись! — приказываю с грубостью в голосе, расстегиваю брюки, чуть спускаю их вниз вместе с боксерами и высвобождаю налитый кровью член, слегка подрагивающий перед соблазнительным взглядом Исабель.
Женщина тут же ложится грудью на деревянную поверхность, приподнимает подол шелкового платья, открывая для меня доступ к ее обнаженной плоти. Эта сука вновь нижнее белье не надела. Но так даже лучше. Не надо рвать на ней кружево, чтобы к киске подобраться. Шлепаю по левой ягодице, вызывая ее громкий стон и одним резким толчком вхожу на всю длину. Тем самым избавляясь от мыслей о жене.