По ту сторону двери
Шрифт:
Лейра, видя, как с каждой иной мрачнее и мрачнее становится ее муж, глаз с него не спускала, опасаясь, что тот может натворить нехороших дел. И у нее тоже было горе, это и ее дочь умерла, не успев даже расцвести, но она не держала зла ни на одного человека в этом мире, и искренне не понимала озлобленности на весь мир Орса. И, не выдержав давящего чувства потери, Лейра предложила однажды мужу:
— Давай продадим этот дом и переедем куда-нибудь в другое место.
Орс глянул на жену, как на умалишенную:
— Что? Оставить нажитое
— В возрасте что, зазорно жизнь устраивать? — устало парировала она — Али лучше здесь оставаться, да и не жить вовсе? Ты здесь мрачнее тучи, все тут тебе о дочке напоминает…
— Молчи! — прикрикнул Орс на жену, глаза его моментально налились непролитой влагой.
— Давай уедем, Орс! — продолжила уговаривать его Лейра — В другом селении построим домик, и мельницу тоже. Заживем с новыми силами, сиротку какую-нибудь приютим, воспитаем…
Голос женщины лился сладкой патокой, обволакивал уставшее сознание мельника, так, что он уже воочию начал видеть картины новой жизни, свежие, словно глоток утреннего воздуха для задушенной горем души. Но слух резанула сиротка, кою уже собиралась воспитывать его жена, и, вынырнув из грез, он сердито прошипел:
— Это какую еще сиротку?! Что же ты, падаль, так легко свое дитя из памяти гонишь?!
— Что?! — обиделась Лейра — Не смей такое говорить мне! Мне, матери! Я свое дитя никогда не забуду, но и жить, погрузившись в свою боль, не стану!
— Не станешь? Ну, так иди, гуляй да пляши, коли скорбеть тебе приелось! Да какая ты мать после таких слов?!
Оскорбленная такими речами женщина вскочила и отвесила мужу пощечину:
— Я тебе об одном, а ты о другом. Разговор глухого со слепым. — негромко произнесла она.
— Моя жизнь обернулась кошмаром. — процедил Орс, сжимая кулаки.
— Ты сам каждую исину превращаешь ее в кошмар. Хватит уже, Орс. Я не говорю тебе забыть нашу дочь, но я прошу отпустить ее. То был ее выбор, и мы не вправе осуждать ее, равно, как и ломать свои жизни чрезмерной тоской. Ту отцовскую заботу, что ты не додал Арэе, отдай ее кому-нибудь другому, кто нуждается в ней.
Орс не знал, что ответить, он просто стоял напротив своей жены со следом пощечины на своем лице и смотрел на нее так, будто впервые видел. Он действительно впервые заметил, сколько в этой женщине силы, сколько мудрости и нерастраченной материнской любви.
— Орс… — видя, что ее слова возымели действие, она хотела еще что-то сказать, но прервал стук молоточка по двери.
Пришлось отвлечься от занимательной беседы и идти открывать. Лейра могла ожидать в этот день кого угодно, кроме того, кто действительно явился, и застыла от удивления.
— Кто там? — следом за женой вышел мельник и осекся, едва увидев гостя.
Опираясь левой рукой на резную трость, он склонился так низко, что длинные пряди белых волос, почти касались ступеней крыльца. И он не выпрямлялся до тех пор, пока не услышал:
— Страж? Зачем явился? Да еще и с поклонами?
— Ты знаешь, Орс.
Мельник озадаченно потер рукой затылок. Выходит, старый Эрн проболтался, раз этот господин тут хребет ломает. Принимать стража в своем доме Орсу не хотелось ни за какие блага мира. Будь его воля, он бы этого тиэроса* Хоки вышвырнул из своей лачуги впереди его визга. Но и вызывать лишнее любопытство среди соседей тоже не хотелось. Поэтому, подавив гнев, Орс буркнул сквозь зубы:
— Входи. Ни к чему нам кривотолки.
О существовании в этом доме высокого порога слепого никто не предупредил, но, к его счастью, он устоял на ногах. Не ожидавшая такого казуса хозяйка инстинктивно придержала молодого человека за талию. Орс, видя подобное поведение своей жены, непременно бы рыкнул на нее от всей души. Незачем жалеть врага, растянулся бы — так чтоб еще и кости переломал! Но явившийся не званным страж так неловко и виновато глянул на него слепыми синими глазами из-под длинной белой челки, что мельник устыдился. Дожил до седых волос, а на калеку сердится и зла желает.
Хоки же, переступив порог дома, снова сложился чуть ли не пополам перед мельником.
— Эрн сказал? — хрипло спросил мужчина.
— Лантер. Он пришел ночью, чтобы убить меня.
— Кто??? Лантер???
— Да.
— И долго ты еще будешь хребет ломать?
— До тех пор, пока не скажете, что я прощен.
— А в чем же ты виновен? — удивился Орс. Он не ждал, что Дэйо будет чувствовать вину, но тот действительно чувствовал.
— Я не знал. Не догадался. Даже в мыслях не было… — и, после недолгой паузы, голос стража похолодел — Я же калека, кому такой нужен? Поэтому и в мыслях не было, что могу быть кому-то нужен…
***
— Что теперь ты собираешься делать? — хмуро спросил Эрн, глядя на собеседника из-под кустистых седых бровей.
Тот даже не шелохнулся, продолжая сверлить воздух незрячим взглядом. Но Эрн слепым не был и, конечно же, заметил сжатые в кулак пальцы молодого человека.
— Так и будешь молчать? Эх, чтоб вас шептуны забрали! — старик досадливо махнул рукой — Она молчит, ты молчишь! Ты понимаешь, что люди так просто это не оставят?
— Убийца за городскими стенами найден?
— Нет. Но речь сейчас не о нем, а о вас: тебе и сновидице. Что будешь делать?
Дэйо немного помолчал, и, хоть и старался быть невозмутимым, Эрн, конечно же, заметил, как по его лицу пробежала тень. Старый страж не мог знать, что за мысли бродят в этой беловолосой голове, но догадывался, что ничего хорошего его ученик не надумал.
— Знаешь, Эрн, в Оруге ей предлагали место. Даже замуж звали. А она все равно пошла в Реску. Правда, глупая? Я верну ее туда.
— Вернешь? — непонимающе переспросил Эрн.