По ту сторону горизонта
Шрифт:
Гамильтон рассматривал фотостат. При повторном вложении накопившегося капитала требовалось увеличить субсидирование розничных продаж на три и одну десятую процента и увеличить месячный доход граждан на двенадцать кредитов — если только Совет экономической политики не решит распределять прирост общественного дохода иным способом. — «С каждым днем я становлюсь богаче», — резюмировал Гамильтон. — Знаете, Клифф, эта ваша денежная машина — чудесное приспособленьице. Поистине курочка, несущая золотые яйца!
— Понимаю вашу классическую аллюзию, — согласился Монро-Альфа, — однако интегратор ни в каком смысле
— Знаю, — рассеянно отмахнулся Гамильтон. — Скажите-ка, Клифф, а что будет, если я возьму топор и вдребезги разнесу эту вашу игрушку?
— Вас станут допрашивать, чтобы выяснить побудительные причины.
— Не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть. Что случится с системой экономики?
— Полагаю, — проговорил Монро-Альфа, — вы хотите, чтобы я отметил, будто заменить машину невозможно? Любой из интеграторов региона мог бы…
— Разумеется. К черту их все.
— Тогда мы окажемся вынуждены прибегнуть к утомительным статистическим расчетам. Произойдет задержка на несколько недель — пока накопившиеся ошибки не будут исправлены в следующем прогнозе. Но ничего особо существенного не случится.
— Все это ерунда. Я хочу понять вот что: если никто не станет подсчитывать количество кредитов, которые необходимо выпустить, чтобы сбалансировать производство и потребление — что произойдет в этом случае?
— Ваше гипотетическое допущение так далеко от реальности, что теряет всякий смысл, — заявил Монро-Альфа. — Но если принять его, несомненно случится серия кризисов и бумов — наподобие тех, что имели место в начале двадцатого века. В предельном случае они могли бы даже привести к войне. Но ничего подобного, разумеется, не произойдет — структурная природа финансов слишком глубоко вросла в нашу культуру, чтобы псевдокапитализм смог вернуться. Всякий ребенок понимает основы расчетов и производственного баланса — для этого даже начальной школы кончать не надо.
— Я не понимал.
Монро-Альфа снисходительно улыбнулся.
— Трудно поверить. Вы же знаете Закон Стабильных денег.
— В стабильной экономике эмиссия денег, свободных от долгов, должна равняться сумме добавочных капиталовложений, — процитировал Гамильтон.
— Именно. Но это формулировка Рейзера. В целом мышление у Рейзера здравое, но он обладает удивительным талантом туманно излагать самые простые вещи. Можно объяснить это гораздо проще. Экономические процессы столь разнообразны в деталях и влекут за собой так много отложенных действий, что человек не в состоянии осмыслить их, не прибегая к системе символов. Эту систему мы называем финансами, а символы — деньгами. Символическая структура должна абсолютно точно соответствовать физической связи между потреблением и производством. Мое дело — следить за действительным развитием процессов и давать Совету экономической политики рекомендации, на основании которых производятся изменения в структуре символов, приводящие ее в соответствие с физической структурой.
— Будь я проклят, если вы изложили это хоть чуточку проще, — пожаловался Гамильтон. — Ну да ничего — я ведь не говорил, будто не понимаю этого сейчас; я лишь сказал, что не понимал, будучи ребенком. Но если по чести — не проще ли было бы установить коллективную систему и покончить с этим?
— Структура финансов является универсальной теорией и приложима к любому типу государственного устройства, — покачал головой Монро-Альфа. — Завершенный социализм будет так же нуждаться в структурной точности расчета цен, как и свободное предпринимательство. Соотношение уровня общественной собственности с уровнем частного предпринимательства — вопрос культуры. Пища, например, конечно, бесплатна, однако…
— Остановитесь, дружище. Вы только что напомнили мне об одной из двух причин, по которым я к вам заглянул. Как насчет обеда? Вечер у вас не занят?
— Частично. В девять у меня свидание с ортосупругой, но до того я свободен.
— Вот и хорошо. Я нашел новый платный ресторан в Меридиэн-Тауэр. Это будет сюрприз вашему пищеварительному тракту — гарантирую либо расстройство желудка, либо сражение с шеф-поваром.
Монро-Альфа заколебался — ему уже случалось участвовать в гастрономических авантюрах Гамильтона.
— Может, сходим в нашу столовую? Зачем платить наличными за плохой обед, если хороший включен в вашу основную прибыль?
— Потому что еще один сбалансированный обед окончательно меня разбалансирует. Пошли.
— Не хочу бороться с толпами, — покачал головой Монро-Альфа. — Честное слово, не хочу.
— Признайтесь, люди вам не нравятся?
— Неприязни они мне не внушают. По крайней мере, каждый в отдельности.
— Но они вам не нравятся. А мне по душе. Люди забавнее, чем кто бы то ни было. Сохрани Боже их маленькие глупые сердца — они способны порой на самые безумные вещи.
— А вы, разумеется, единственный нормальный среди сумасшедших?
— Я? Вот уж нет. Я — затянувшаяся шутка над самим собой. Напомните, чтобы я как-нибудь рассказал об этом. Но вот второй повод, по которому я к вам пришел. Обратили вы внимание на мое новое оружие?
Монро-Альфа бросил взгляд на кобуру Гамильтона. На самом деле он не заметил, что у его друга появилось новое оружие. Приди Феликс безоружным, Монро-Альфа, естественно, обратил бы на это внимание, но особой наблюдательностью в этом отношении он не отличался и вполне мог провести с человеком два часа, даже не задумавшись над тем, что у того в кобуре — коагулятор Стокса или обычный игольчатый излучатель. Но теперь, приглядевшись специально, он сразу же понял, что Гамильтон вооружен чем-то новым, но чертовски странным и неуклюжим.
— Что это?
— Это? — Гамильтон вытащил оружие из кобуры и протянул собеседнику. — Хотя да! Вы же не знаете, как с ним обращаться, и оторвете себе голову. — Он нажал кнопку на рукоятке и длинный плоский контейнер упал ему на ладонь. — Вот, я вырвал ему зубы. Видели когда-нибудь хоть что-то подобное?
Монро-Альфа осмотрел механизм.
— Ну… думаю, да. Это ведь музейная реликвия, не правда ли? Ручное стрелковое оружие взрывного действия.
— И да и нет. Это новинка, но представляет собой точную копию экспоната из коллекции Смитсонианского института. Называется «автоматический пистолет Кольта [Кольт, Сэмюэл (1814-1862) — американский конструктор и промышленник, усовершенствовавший револьвер и основавший фирму стрелкового оружия] калибра ноль сорок пять».