По ту сторону мести
Шрифт:
– А ты куда собрался? Зарина недавно родила, у Киры вообще дети недельные, даже не все прививки ещё стоят. Арлан проходит тяжелейшее лечение! А ты с вероятностью переноса варицелла-зостер!
– от злости у Алины даже слабость похоже прошла.
– Заезжаешь ты на ближайшие три недели в соседний бокс. На карантин! И я сейчас лично всех оповещу о проблеме!
– Тише-тише! Карантин так карантин, успокойся только.
– спорить с Алиной вставшей на тропу безопасности своих пациентов я не собирался.
Палату я занял действительно соседнюю. Позвонил Исмаилу, объяснив проблему, и скинул список всяких мелочей и продуктов. Только попросил передать Татьяне Дмитриевне. Что бы он
– Сладкое захватить?
– уточнил в конце Исмаил.
– Вези, конечно. И побольше.
– Хмыкнул я.
Здоровенный мужик, тягающий штангу на сто пятьдесят килограмм, строгий, всегда серьёзный, бородатый. Никто бы глядя на него никогда бы не поверил, что он жуткий сладкоежка. Особенно нежной любовью Исмаила пользовались бисквитные торты и пирожные. Во времена его детства, его семья жила очень и очень скромно, если не сказать прямо, что бедно. На с каждой зарплаты его отец приносил домой небольшой тортик или пирожные для того, чтобы порадовать семью. А на дни рождения, что на его, что его сесты, его мама сама пекла торт "Рыжик". И Исмаил так вкусно об этом рассказывал, и наверное только в такие моменты он и улыбался, что мы всем общежитием бойцов Сабира ржали, что невесту ему искать надо среди кондитеров.
Вскоре врач навестила и меня. Хоть и предупредила, что вряд ли сейчас уже обнаружатся симптомы. Даже анализ крови назначила через несколько дней и то, с предупреждением, что он только может подсказать картину, но не обрисовать полностью. И мол вообще, заранее определить, заболел ли человек, до проявления симптомов почти нереально, поэтому карантин она отменять не собирается.
Вечером отзвонился Исмаил. Всё необходимое передал и мне, и Кире. Сабиру я звонил лично. Но как оказалось опоздал, Алина уже в красках расписала, что будет если я вдруг принесу заразу. Ставший одновременно отцом и паникeром Мавр уже и так применял все меры профилактики. Поэтому я получил приказ сидеть на карантине и слушаться тётю доктора. Всем необходимым мол обеспечим. Вот за это даже и не переживал. Собственно, когда подорвался на машине с документами, Сабир ночевал рядом с палатой, пока я не пошёл на поправку. Так что, проходили уже.
Распихав содержимое принесённых пакетов по ящикам и полкам холодильника, я взял с собой завёрнутые в полотенца контейнеры с домашней лапшой и куриной грудкой, набор пирожных и пакет с яблоками и грушами, и пошёл к Алине.
После того, как я постучав спросил можно ли мне войти, пришлось извернуться, открыть дверь с полными руками было сложновато. Но и Алина занималась примерно той же эквилибристикой, пытаясь намазать зелёнкой каждый прыщик и при этом не чесаться, и не расплескать саму зелёнку.
– Что-то случилось?
– сразу спросила она.
– Да вот, новую хату получил, новоселье устраиваю. А ты смотрю на больничном пайке и тот не съела?
– выставил я принесённое с собой на подоконник.
– У нас хорошо в больнице готовят, - тут же стала защищать родную работу она.
– А кушать не очень хочу. Да и чешется всё жутко, если честно.
– Есть ты не хочешь потому что с температурой. И что, я сейчас врачу буду рассказывать, как важно кушать во время болезни? И у меня вопрос. Ты за помощью вообще обращаться не умеешь?
– забрал я у неё пузырёк.
– Считай, что я сотрудник твоего центра и у тебя процедуры. Хочешь отвернусь, а ты там не знаю, майку и шортики натянешь как в зале занимаются? А пока давай то что доступно обработаю.
– Ноги и живот я уже обработала. Остались руки, шея и... спина, - сдалась Алина.
Видно температура и зуд совсем её доконали.
– Спокойно, Маша, я Дубровский!
– подмигнул ей я.
– Что?
– резко повернулась она.
– Шутка такая, со смыслом, что со мной волноваться нечего. Алин, я же приставать к тебе не собираюсь. Только действительно помочь.
– объяснил ей я.
– Но вообще-то да, я действительно Дубровский. Только у Пушкина Владимир был. А так полный тёзка, Влад Андреевич Дубровский.
Честно говоря я просто забалтывал Алину. И кажется мне удалось. По крайней мере, она отложила ватную палочку на пластиковую подложку и положила на столешницу тумбочки руку.
– А ты так и будешь в медицинской форме?
– окинул я взглядом её пиджак, или как он там называется, висящий на спинке стула, брюки от формы были на ней. И тонкая хлопковая маечка поверх белья смотрелась очень трогательно.
– Удобно, под рукой, и у меня с десяток вариантов в шкафу в кабинете.
– Пожала она плечами.
Про себя отметив, что по комплекции она почти не отличается от Киры, значит можно попросить тётю Наргиз помочь с этим вопросом, я взял из упаковки новую ватную палочку и начал по очереди прижигать каждый прыщик, больше похожий на волдырь герпеса.
– Ты так сосредоточен, что весь нахмурился. С таким видом наверное над формулами в ядерной физике размышляют.
– прокомментировала она.
– Я ко всему подхожу очень серьёзно.
– Заверил её я.
На самом деле, хмурился я не от сосредоточенности. Чуть ниже сгиба локтя, у Алины было несколько тонких шрамов. Прямо поверх вены. А она сказала, что у неё ослаблен иммунитет с юности. С той самой, после которой она стала домоседкой, предпочитая запираться в четырёх стенах, и научилась молча и отчаянно отбиваться даже от поцелуев. Либо серьезная болезнь, либо... Ослабленный иммунитет у наркоманов. Даже у бывших. А шрамы очень напоминали след от иглы, и могли остаться, если игла рвала кожу. Например, во время сопротивления.
Я тоже не сидел без дела, и справки об Алине навёл. Что впрочем оказалось очень легко. Детский дом, постоянные участия во всяких олимпиадах, поступление. А вот после поступления она исчезла на пару месяцев, даже документы о заселении подписаны уже во время обучения. И дальше снова всё прозрачно. А с четвёртого курса её начал опекать Тайгир. Значит, именно в те пару месяцев беда с девочкой и случилась. Ситуация не уникальная, но легче от этого, или менее страшной не становится. Накопал я и о том, что Алина несколько раз проходила процедуру очистки крови. Получается, наркота и насилие. Поэтому до сих пор и одна. К счастью, характер у девчонки стальной. Не сломалась, выкарабкалась. Не позволила какому-то подонку разрушить свою жизнь. Которую спас Тайгир, но он с Алиной познакомился гораздо позже. Но кто мог попытаться навредить студентке-сироте, для кого она могла быть опасна? Тому на кого могла указать или опознать. И эта тварь жива. Не сомневаюсь, что Тайгир хорошо зачистил концы. Но вдруг есть надежда лично встретиться? Задумавшись, я не сразу понял, что она мне что-то говорит. Оказалось, что я уже по второму кругу пошёл.
Завершив раскраску под зеленого далматинца, я проследил, чтобы Алина поела.
– Ну, давай! Спокойной ночи, соседка!
– ухмылялся я, унося с собой посуду.
У себя в палате, глянув на часы и решив, что восемь часов вечера ещё позволяют позвонить, набрал тётю Наргиз. Подробно объяснив ситуацию, попросил о помощи. Тетя Наргиз заверила, что всё будет хорошо и попричитав, что бедная девочка заболела из-за чужой несознательности, отправила меня спать. Правда напомнила, чтобы обязательно проветрил комнату перед сном. Я перевёл на её пенсионную, как она говорила, карточку деньги и спокойно уснул.