Шрифт:
Пролог
С утеса небо казалось совсем близким. Близким и родным.
Сняв с плеча сумку, Эви бросила ее на привычное место, в ложбинке возле каменной насыпи. Закинув руки за голову, окинула взглядом бескрайний океан облаков. Сегодня по небу шла легкая рябь. Непрерывная череда волн, от сливочно-белого до холодного оттенка заточенной стали. Поистине, умиротворяющее и завораживающее зрелище. Умиротворяющее и… немного пугающее, если начистоту.
К счастью, она делает это уже не первый раз. Усевшись на землю, девушка сосредоточилась. Легкий призыв привычно устремился ввысь. Дружеский толчок, на которое небо тут же откликнулось целым каскадом северного сияния.
Небо жило. Небо чувствовало. А еще ему было скучно. Очень. И Эви прекрасно его понимала. Приятного мало быть навеки привязанным к одному и тому же месту. Ничего не видеть, кроме одних и тех же звезд над собой – слишком далеких и отстраненных, чтобы с ними можно было поговорить по душам, – и кучки копошащихся муравьев внизу, что целиком и полностью зависели от него и при этом воспринимали как данность само его существование. Из крайности в крайность. Мрак. Тоска.
А потом появилась она. Эви уже и сама толком не помнила, каким ветром ее занесло на тот утес. Скорее всего, на короткий миг она потеряла концентрацию – и вместо зеркального вестибюля академии оказалась на незнакомом пустыре. Можно было просто повернуться и уйти, но что-то ее задержало. Чуткая интуиция подсказала, что сейчас она увидит нечто такое, чего ее вечно голодному воображению хватит не на день, и не два.
Замерев, она некоторое время так и стояла, прислушиваясь, прощупывая каждый дюйм вокруг себя. Пока наконец не осознала, что с этого места небо кажется совсем близким и таким безукоризненно-чистым, что взгляд тонул в этом отражении бескрайнего озера, а все мысли растворялись, как крупинки сахара в чашке чая. Если долго всматриваться в бездну, как говорится, – Эви же вовсе не радовала мысль впасть в прострацию в этом богом забытом месте. К тому же, она спешила. Так что, не колеблясь более, она повернулась к небу спиной.
И тут ей на лицо упала капля. Обычная дождевая капля, а за ней другая, третья… Самый обыкновенный дождь – тем не менее, эффект был таким, будто небо заплакало.
– Ну, это ты уже точно выдумываешь, – смеялись потом над ней подруги. – Как небо может плакать? Напрочь забыла все законы физики?
Все это, конечно, верно. Однако несмотря на всю свою впечатлительность, Эви всегда умела отделить надуманное от реального. А тогда, стоя под проливным дождем, она могла поклясться, что услышала стон. Всего лишь далекий отголосок, эхо – но и этого было достаточно, чтобы она уселась прямо на мокрую траву, закинув голову вверх, и принялась слушать – жадно вдыхая ртом воздух, ловила каждое слово этой веками копившейся исповеди.
– Хорошо, что простуду не подхватила, – меланхолично заметила Зои, единственная из подруг, которая соизволила выслушать ее красочную историю до конца, ни разу не перебив. – Думаю, теперь-то тебе творческий голод не страшен.
– Понимаешь, оно… оно совсем как человек! Так же мыслит, чувствует, переживает…
– Конечно. И чем дальше, тем будет яснее, что все эти мысли и образы – твои собственные. Просто у тебя в голове они уже не умещаются, вот ты и решила перевести их на что-то большее, – рассмеялась Зои. И все. Даже она не поверила до конца, и наотрез отказалась пойти с Эви на мысленное чаепитие с ее облачным собеседником. А зря.
Сегодня девушка решила немного пошутить. Вместо привычных красочных образов, она попыталась вызвать в голове ряды формул. Стройные колонки символов тут же отобразились на небесной доске, словно начерченные полупрозрачным грифелем. Одно уравнение за другим —включая то место, над которым она всю голову изломала вчера вечером. Дальше и дальше, раскладывая перед ней все новые переменные, пока задачка не была решена.
– Вот это да… спасибо! – восторженно прошептала Эви, успев запечатлеть все на планшет. Небо в ответ улыбнулось радугой, от края до края, спутав все планы предсказателям погоды.
Небо было живым. И это была вовсе не метафора и не пустая игра слов. Оно было живым буквально. Что удивительно, все об этом знали. И, кажется, никого это вовсе не удивляло. Об этом писали во всех учебниках. В сводках регулярно сообщали о переменах его настроения, т.е. погоды. Однако никому не приходило в голову, какая неведомая сила заставила эту огромную разумную субстанцию покорно застыть посреди мироздания, оберегая крохотный островок жизни. Никому, кроме нее, да и то по чистой случайности.
В сумке завибрировал кристалл. Это по работе. Кажется, она снова задержалась, заглядевшись на игру света. Жаль, ведь у нее еще осталась парочка нерешенных примеров.
– Но ведь ты мне отовсюду поможешь, так? – спросила она. Небо в ответ принялось пускать пушистые облачные кольца. Намек ясен.
– Ну и ладно, сама справлюсь, – язык, правда, показывать она не решилась. Не известно, чем могли закончиться шутки с самими небесами. Вздохнув, Эви вытянула перед собой кристалл, идеально круглую бирюзовую сферу. Воздух вокруг мгновенно нагрелся, заиграл янтарными бликами. Привычно зажмурившись, она сделала шаг – и через мгновение уже оказалась в дверях небольшой кофейни, где проходили ее рабочие будни.
–Сегодня не опоздала, – констатировала старая цветочница, с царственным видом расположившись в своем привычном кресле через мощеную улочку. Помахав ей, Эви прошмыгнула через заднюю дверь. Пара мгновений, чтобы закинуть вещи в шкафчик и накинуть на себя белоснежную форму, которая тут же принимается смешно сдуваться, сужаясь на запястьях и охватывая ноги вместе с брюками, наподобие клоунских шаровар. Как она выглядит сзади – лучше не думать. Тем лучше, что им приходится просто обслуживать клиентов из-за стойки.
– Все доброе утро! – благополучно разминувшись с ворчливым хозяином, Эви прихватила по дороге с кухни еще теплый поднос с воздушными пирожными и присоединилась к стайке таких же как она, вечных студентов, занятых активным поиском себя. Еще один день в ее почти идеальном мире - сулил судьбоносную встречу, если верить гороскопу.
Урок созидания
– Итак, повторяю вопрос.
Голос у Ментора ровный, чуть надтреснутый. Поверх черной учительской формы наброшен бесформенный плащ, скрывающий бледно-неживую искусственную руку. Где и когда он приобрел такую рану, что не помогают даже процедуры восстановления – об этом умалчивала история и судачила вся академия. Сам же наставник на все вопросы касательно своего прошлого упорно отмалчивался, а особо любопытных одаривал бонусами в виде дополнительных зачетов.