По ту сторону отражения
Шрифт:
– Неужели в вашем арсенале нет более конструктивного тона, милейший? – поинтересовалась женщина.
– Вы с какой кафедры? – неожиданно спокойно поинтересовался наш мучитель.
– Кафедра переводоведения, – отвечала с достоинством его коллега.
– А вы какой язык преподаете? – не в тему задал вопрос мужчина.
– Китайский, – оторопела женщина.
– А как будет по-китайски «здесь занято»? – нежно-нежно спросил Злоба.
– А вам зачем?
– Может, мне по-китайски к идиотам с кафедры переводоведения обращаться? Чтобы понимали лучше?
– Знаете ли! – возмутилась преподавательница. – Я… я доложу, куда следует о вашем поведении, господин…
– Злоба, – подсказал фамилию мужчина. – Хоть на Марс докладывайте.
– Вот именно, в вас сидит какая-то необъяснимая злоба, – подтвердила тут же переводчица. – Фамилию скажите свою, уважаемый коллега.
– Злоба.
Уже не только экзаменующиеся и китайско-русская группа, но и добрая половина студентов из коридора наблюдала за происходящим.
– Очень смешно. Фамилия?
– Злоба, – взбесился Василий Петрович. – Злоба моя фамилия, непонятливая вы наша! Злоба! Злоба!
– Что вы орете? – поморщилась вновь женщина. – У вас что, приступ приключился?
– Какой приступ? – с негодованием уставился на нее мужчина.
– Злобы, – сказала спокойно женщина, вызвав новые приступы нервного смеха у окружающих.
– Вы надо мной издеваетесь, – прошипел Василий Петрович. Его заклинило. – Это провокация Злобы!
– Такое чувство, что вы считаете себя маленьким несостоявшимся гением злодейства, – ехидно отвечала преподавательница. – Знаете, я поговорю с вашим руководством, и оно обязательно предоставит вам небольшой отпуск, который вы крайне продуктивно сможете провести в хорошей клинике, господин Злоба.
В результате перепалок, вызова девушек-секретарш из деканата и даже ректората, обладателю говорящей фамилии все же удалось вытолкать остроумную женщину и ее международную группу студентов прочь. Сделав это, рыжеволосый мужчина уставился на нас так, как будто бы мы были виноваты во всем.
– Если я пойму, что вы списали, – обвел он нас мутным взглядом, – вы никогда уже не сдадите мой предмет, золотые мои мальчики-девочки.
Однако на этом наши совместные злоключения не кончились. Когда Злоба, более-менее восстановив внутреннее равновесие посредством террора очередной студентки, вновь стал прохаживаться взад-вперед, дверь вновь открылась.
– Думаю, здесь тоже нужно будет поменять…
Что и зачем хотели поменять, мы уже не узнали. Злоба, вздыбив почти что красные волосы, подбежал к вошедшим и с дикой ненавистью заорал:
– Убирайтесь, чертовы ублюдки! Вон отсюда! Вон! Вон! Вон! Здесь идет экзамен! И я не дам вам его прервать.
С полминуты вновь пришедшие потрясенно молчали, а в аудитории были слышны только судорожные вздохи Василия Петровича, доведенного сегодня до белого каления.
– Похвально, что вы так заботитесь о проведении экзамена. По международному праву, если не ошибаюсь? – произнес, наконец, приятный мужской голос.
– Ректор, – прошептал кто-то со смешком.
– Не
– Но мне показалось, что вы нас чертовыми ублюдками назвали? – спросил какой-то мужчина в строгом костюме.
– Не вам! Это я им, – попытался оправдаться несчастный преподаватель.
– Кому – им? – вопросительно поднял брови мужчина, который, как выяснилось, занимал высокую должность в Министерстве образования. – Студентам?
– Странная у вас манера обращения к учащимся, – добавил третий мужчина официальным тоном. – Антон Георгиевич, это что, у вас такая практика в университете – обращаться к студентам, как к животным?
– Нет, что вы, – живо отреагировал ректор, которого я никогда не видела так близко. А он видный мужчина: красив, элегантен, подтянут, чисто выбрит, с прямой осанкой, уверен в себе, и выглядит лет на тридцать пять, хотя я точно знаю, что ему должно быть куда больше. – Вероятно, мы попали сюда несколько не вовремя. Думаю, пока мы пройдем в соседнюю аудиторию, господа. А с вами, – нехорошо взглянул на притихшего Злобу ректор, – с вами мы содержательно побеседуем у меня в кабинете. Скажем, через час.
– Да, Антон Георгиевич, – пробормотал Василий Петрович.
В результате Злоба поставил нам едва ли не автоматы – просто слушал нас с лимонно-кислой рожей и рисовал всем подряд трояки, на большее его рука расщедриться не могла даже в такой экстремальной ситуации. Студенты украдкой поздравляли друг друга. Нам всем несказанно повезло – ведь уже завтра, принимая экзамен у параллельной группы, той самой, где училась девушка-неформалка, подходившая ко мне с претензиями, Василий Петрович умудрился здорово отыграться на студентах – поставил целых две «тройки» и две «четверки» на двадцать пять человек. Остальных он отправил на пересдачу.
Я, окрыленная «тройкой», вылетела из аудитории со счастливой рожей. Ура. Я снова сдала!
Антон встретил меня с улыбкой на лице и вновь прижал к себе.
– Я сдала! – известила его я и обняла в ответ за шею, не забыв поцеловать в подбородок. Как же хорошо обнимать человека, когда тебе этого хочется.
– Я поздравляю тебя.
– Ты не представляешь, что там творилось, Антош! Дурдом! Но я так рада!
– Представлю. Я же тоже все видел и слышал. Теперь тебе осталось сдать только два экзамена.
– Ты так говоришь, будто тебе вообще ничего не надо сдавать, – возмутилась я. Молодой человек не успел ответить – его телефон зазвонил. Кстати, у них с Кеем разные телефоны. Но как только я выкинула кулон Антона, Кирилл тоже перестал носить свой. Хотя, мало ли почему перестал. Хм, как же мне все-таки узнать, один это человек или два? Действительно попробовать снять с парня одежду?
Кстати, точно! Если затащить Антона сейчас ко мне, я постараюсь это сделать… Дома никого нет, я смогу быть куда более откровенной в проявлении своих чувств, а он все же молодой парень, не должен устоять. Да, я раздену его, и пусть он даже посчитает меня извращенкой!