По ту сторону синих гор
Шрифт:
Бьёрн живо ринулся к лестнице, но в этот самый момент в халле ворвался Иден, сияя улыбкой как медный казан, мгновенно поднимая умилённую волну женских ахов и охов.
Именно этот восторженный бабий гомон, всегда сопутствующий появлению брата, и остановил оэна на полпути.
Развернувшись, он окинул с головы до ног внимательным взглядом Идена, быстро подмечая, что тот взмылен, словно бежал весь день без устали, а волосы его пахнут, лесом, снегом и ветром.
– Ты где был?
– делая
– Я ведь тебя просил приглядеть за моей женой! Почему ослушался?
Иден шумно выдохнул, устремив на Бьёрна чистый и ясный взгляд своих глаз. Широкая обезоруживающая улыбка всё ещё играла на его лице, мешая оэну сердиться на брата.
– Прости, Бьёрн, но я бегал по поручению дильфара.
– Так может, ты в Карсхольм переберёшься, чтобы лучше Горду услужить?
– едко уточнил Бьёрн.
– Я тебя здесь силком не держу!
– Не злись, - виновато поморщился Иден.
– Я же ради тебя и твоей жены старался.
– Ради моей жены?
– Бьёрн прищурился и прошипел: - Ради неё надо было здесь находиться, как я тебя просил! А если бы с ней что-то случилось в твоё и моё отсутствие?
– Где? В доме?
– вытаращился на него брат.
– Да твой халле эйтары охраняют почище, чем вархейм Горда!
Бьёрн сокрушённо покачал головой, понимая, что спорить с Иденом бесполезно. Он всё равно не поймёт в чём причина такой предосторожности, а проклятая договорённость с Гордом не позволяла объяснить это брату честно и прямо. Нет, дильфар брата, конечно же, ни в чём не подозревал, просто Иден - как раскрытая книга. У него все его чувства на лбу написаны. И притворяться он не умеет. Ещё чего доброго весь план испортит.
– Так что от тебя Горд хотел?
– резко поменял тему Бьёрн.
– Вот!
– ткнул ему в руки какой-то свёрток брат.
– И что это?
– буркнул Бьёрн, не желая играть в загадки и отгадки.
– Платье нарядное! Горд хотел, чтобы Рейна сегодня краше всех была, - радостно сообщил Иден, и имя жены, так легко и спокойно произнесённое братом, внезапно сбило Бьёрна с привычного хода мыслей.
Он называл чужачку как угодно, но только не по имени, и делал это намеренно. Потому что боялся, как только впустит его в свою душу и сердце, обратного пути уже не будет.
Рейна... Было в этом имени что-то такое одновременно элегантное и жёсткое, очень точно соответствующее характеру его обладательницы. Она как эдельвейс, растущий на камнях, при видимой хрупкости, была невероятно выносливой и стойкой.
– Я утром принёс своей жене целый сундук платьев, - почему-то раздражаясь услужливости брата и самому факту его покровительства эринейке, буркнул Бьёрн.
– Этого не достаточно? Зачем нужно было за очередной тряпкой куда-то бегать?
Иден
– Бьёрн, ты в своём уме? Наши манны себе свадебные платья годами шьют, чтобы перед гостями не опозориться, а ты дал жене одежду с чужого плеча и решил, что в ней можно людям на глаза показаться? Ты же оэн! Тебя первого засмеют, что твоя эль-манна в обноски одета!
Зло поджав губы, Бьёрн стиснул руками принесённый Иденом свёрток, помянув крепким словом весь бабий род, что из любой ерунды устраивал трагедию. Какая разница, в каком платье перед гостями сидеть? Кто на него вообще смотрит? Окромя самих баб, конечно...
– Ладно, - хмуро вздохнул он.
– Спасибо. Завтра распоряжусь, чтобы ей приобрели новые вещи, раз те, что принёс, не годятся.
– Не надо, - возразил Иден.
– Я уже попросил об этом Бенгту и Кэйю.
– Дал им кожаные пояса, наручи, безрукавки и сапоги, что успел в твоё отсутствие сделать. Они должны были обменять их на красивые женские вещи.
В груди Бьёрна что-то неприятно заскребло, и он недовольно спросил:
– А с какой это стати ты так о моей жене печёшься?
Брат грустно усмехнулся и тихо ответил:
– С той, что тебе о её нарядах тревожиться и в голову бы не пришло. Я ведь тебя знаю, брат, тебе главное, чтобы женщина не голой к гостям вышла, а что на ней надето - белое или красное, ты даже не заметишь.
– М-м, - угрюмо протянул Бьёрн.
– Зато ты у нас всё подмечаешь.
– Конечно. Ещё и за тобой смотрю. Не то ходил бы как зверь лесной. Тебе кстати, тоже переодеться следует, а то так и пойдёшь к гостям в чем весь день бегал! Давай, живо относи платье, и я тобой займусь.
Махнув на брата рукой, Бьёрн повернул к лестнице, а когда начал по ней подыматься, его снова окликнул Иден.
– Брат, подожди! Я забыл ещё кое-что отдать.
Поравнявшись с Бьёрном, Иден полез за пазуху и вытащил оттуда связанную небесно-синей нитью ажурную перчатку.
– Жаль Сириль только одну успела связать...
– Ты мотался за этим аж в Заозерье?
– опешил Бьёрн.
Иден проигнорировал этот вопрос и, осторожно подбирая слова, произнёс:
– Я заметил, что твоя жена всё время пытается прятать искалеченную руку. Вот и подумал, что с перчаткой ей будет удобно. Все ведь смотреть на неё станут. А так...
– Я понял, - перебил брата Бьёрн.
Что руку ущербную магичка пытается всё время за спину засунуть, он и сам подмечал, и теперь злился, что не придумал сам, как прикрыть от других следы его магии. Не ровен час, глядя на них, кто-то возьмёт и догадается об его обмане.
Вздохнув, оэн благодарно кивнул брату и, чуть помедлив, обронил: