По ту сторону сказки. Лукоморские царства
Шрифт:
– Как же славно получилось! – думала Катя, глядя на рассеивающиеся в воздухе клочья тумана. Как вдруг её кто-то окликнул.
– Девонька!
Катерина оглянулась. Со стороны рощи к ней медленно приближалась маленькая старушка, шла медленно, тяжело опираясь на клюку. Голова склонена, укутана платком. В руке, свободной от посоха, маленький узелок.
– Девонька, милая! Не ты ли сказочница наша? – голос тихий, дрожащий, но почему-то он показался Катерине знакомым.
– Да, это я! Вам помочь? – Катерина шагнула навстречу, видя, что старушка споткнулась и почти упала.
– Ой, милая,
– Спасибо, но мне ничего не надо!
– Как же не надо? А награда за твою помощь? – старушка тяжело опиралась на Катину руку, и двигалась к поваленному дереву.
–Я же не для награды… – Катя удивилась.
– А как же! Надо за добро платить. Тем более за такой дар! – старушка была непреклонна и решительна.
– А я его задаром получила, задаром и отдаю. – Катерина улыбнулась, и подведя старушку в дереву, попыталась руку высвободить, да не тут-то было!
– Да ты же и не знаешь, что я тебе подарить-то хочу! Вот же голова пустая, старая. – старушка положила посох и узелок на дерево и, не отпуская Катину руку, распустила веревочку на узелке. Там был всего один предмет. Очень простая и очень красивая золотая чаша. Как будто небольшой шар, не больше среднего яблока, ровно разрезали пополам. Не было ни узоров, ни подставки-ножки, просто гладкая золотая поверхность. И чаша была не пустой. Практически до самых краев она была наполнена чем-то, больше всего похожим на жидкое золото. Старушка хитро глянула на пораженную Катерину из-под низко завязанного платка, и пальцем толкнула чашу. Та медленно покачнулась, золото плеснуло, но не вытекло, а как будто ленивым золотым языком поднялось над краем чаши, и медленно сползло вниз, внутрь.
– Ну как? – старушка хихикнула. – Нравится?
– Очень красиво!
– Да не просто красиво! Это волшебная золотая чаша. Небось, слышала в сказках выражение «по локоть руки в золоте»? Так вот, это как раз из этой чаши берется. Возьми чашу в руки, и коснись по очереди сначала одной рукой золота в чаше, а потом второй. И посмотришь, что будет!
Катя очарованно смотрела как мягко сияет золотая жидкость в чаше, но вдруг сообразив, зачем старушка сует её под нос эту штуку, почти отпрыгнула. – Не хватало ещё! Вернусь домой с позолоченной шкуркой что ли? И как потом смывать? – подумала она. – Как бы отказаться повежливее?
– Ээээ, это очень-очень красиво. Спасибо вам большое, но мне это не нужно! – Катя решительно вытащила руку из цепких узловатых пальцев. И отступила на шаг, пораженная теми изменениями, которые начали происходить со старушкой. Маленькая, съежившаяся бабулька, как-то выпрямилась, смахнула с головы платок, открыв лицо. Да, действительно старая женщина, волосы совершенно седые, глаза темные, яркие, лицо смуглое, и главное, голос! Катерина сразу его узнала как только старуха перестала его изменять.
– А ты действительно умна, сказочница Катерина! – усмехнулась её в лицо Наина. – Не даром Черномор тебя не удержал! Куда ему с умной-то справиться, если он только с дурами красивыми дело имел! Но, со мной тебе это не поможет! – она схватила чашу и плеснула её содержимое Кате на руки. Капли золота взлетели из чаши и начали было притягиваться обратно, но Фаина проговорила нараспев:
– Как дотронешься рукой, так и станешь золотой,
И до следущей луны, будет чары те сильны!
Жидкое золото послушно плеснуло на Катины руки, и до запястий полностью покрыло их, как тончайшие перчатки. Катя вскрикнула и попыталась стряхнуть золотую пленку, содрать её, но ничего не получалось. Наина громко расхохоталась.
– Вот так-то милая! Всё очень просто! Одно средство, и ты никуда уйти не можешь. Как только ты коснешься своих ворот, они станут золотые, так что выхода у тебя нет. А если ты встретишь кого-то из своих защитников, и они кинутся тебя спасать, то это их погубит, так как ты сама, своими золотыми и красивыми ручками превратишь их самих в золотые статуи. А на такое богатство сразу желающих набежит… И переплавят, к примеру, того же Кота, или Бурого Волка, а ещё лучше Сивку, он побольше размером-то будет, на всякие побрякушки и деньги! Вот потеха! Жаль, только, что ты сама эту чашу не взяла, тогда бы мое средство навечно действовало, а так, да ты и сама слыхала, до следующей луны, но, это не страшно, я золото в тебя опять плесну, невелика работа!
Катя с ужасом смотрела на свои руки, и на хохочущую старуху, и понимала, что она действительно попалась! Вот прилетит сейчас Волк, кинется к ней, и станет куском золота! Из-за неё! Надо срочно бежать в туман! Вон он, слева, зеленая полоса видна между деревьев дальней рощи! Катя повернулась, и кинулась бегом от старухи, но та только ухмыльнулась:
– Не так быстро, милая! – и швырнула ей вслед ткань с бечевкой, в которую и была завязана золотая чаша. Ткань стремительно полетела за Катериной, увеличившись в размерах до длиннющей простыни, и легко закрутилась вокруг девочки, а бечевка, выросшая до толстой веревки, обмоталась поверх и сама скрутилась в сложный узел в районе Катиных лодыжек. Катя ощутила, что ткань стала очень жесткой, посмотрела на неё и ахнула, увидев, что ткань, которая была сделана из толстого полотна, стала соткана из золотых нитей.
– Ишь, шустрая какая! Нет уж, красавица-девица, мы с тобой сейчас полетим к Черномору, и оттуда уже будем решать, куда тебя посылать, и сколько чего за это брать! – Наина странно сложила руки, словно что-то одевала на пальцы, неожиданно для столь почтенной особы, подпрыгнула, ударилась боком об землю, и обернувшись огромной черной змеюкой с крыльями и когтистыми лапами, небрежно подхватила сверток с Катериной и взлетела.
Катерина некоторое время летела закрыв глаза и плотно стиснув зубы, чтобы не зареветь в голос.
– Что, страшно? Правильно, ты меня бойся! Я-то не те дурни, которых ты вокруг пальца обвела, я не в пример умнее тебя буду! – змеица противно рассмеялась. – Вот уж тебя Черномор ждет-дожидается! Никак бороду забыть не может. Уж и не знаю, что он с тобой сделает-то сначала!
– А к Черномору-то вам теперь зачем? – Катерина с трудом задала этот вопрос. Просто чтобы не молчать. И не думать об идеях Черномора. – Он-то может и ждет, но там, а вы-то со мной здесь! И чего вам ему прислуживать?