По ту сторону сказки. Лукоморские царства
Шрифт:
– А, вон они, внизу. Мечами машут. Вниз девочка, облет вокруг и резко верх. – скомандовала Жаруся.
Катерина легко снизилась к широкой поляне, на краю которой Волк шутя отбивал Степановы атаки, причем сам Волк был свеж, движения легкие и даже небрежные, а мальчишка вымотан так, как будто на нем три дня камни возили. В гору. Все его отчаянные и яростные атаки пропадали даром. Волк изумился, увидев небольшую лебедушку очень знакомого вида, и даже встревожился, не случилось ли чего, но, увидев рядом Жарусю, успокоился, и отступив на пару миллиметров в сторону, подправил движение Степана, летящего в очередную атаку, так,
– Случилось что?
– Зачем сразу случилось? – недоуменно уточнила Жаруся, вынырнувшая рядом, и зависшая над Катериной. – Отдыхаем! Имеет девочка право отдохнуть?
– Мне было бы спокойнее, если бы она отдыхала в Дубе. – попытался было воззвать к их здравомыслию Волк, косясь вниз, на Степана, выдиравшегося из кустов.
– Тебе-то конечно, было бы спокойнее, если бы ты её в погребе запер. И ещё хорошо бы сверху на крышку погреба что-нибудь установить, чтоб уж точно никто не влез и не вылез. Так? – Жаруся рассерженно плеснула крыльями.
– Нет, зачем в погреб? Там не удобно! – Волк иногда напрочь утрачивал чувство юмора. – Но Наина же!
– Наина хорошо если через месяц оклемается после расплавленной чешуи, а если что, я и добавить могу! А ты, вы оба с Котом, ребенка в депрессию вгоните! Ей кошмары снятся уже! И ты её в Дуб запереть хочешь! Ни стыда, ни совести у некоторых, которые бурого цвета тут летают! И вообще, что нужно этому отроку? – Жаруся, кивнула на Степана, который подпрыгивал и чего-то орал на краю поляны.
– А, это он от ос отбивается. – прислушался Бурый. – Это же надо ухитрится гнездо сбить! Ладно, летайте, только недалеко.
– Да что ты говоришь! Как же я удостоилась такого доверия, что мне разрешили недалеко ребенка прогулять! – Жаруся всплеснула крыльями, на которых уже появлялись крошечные искорки.
– Ладно-ладно, не злись только, куда хочешь, только осторожно. Всё-всё, я ничего не говорил, ты же всегда осторожна! – Волк аккуратно убрал хвост подальше от раскаленного крыла. – Всё, я полетел выручать этого особорца! – Волк почти радостно нырнул вниз, подхватил уже искусанного и местами распухшего Степана, и взмыл в сторону Дуба, унося своего незадачливого ученика от разъяренного осиного роя.
– Вот и всё! Сама обиделась, сама разозлилась, сама простила, а в результате Волк и не заметил, как сделал то, что нам было надо! Так что завтра мы с тобой полетим поискать золотую чашу. – Жаруся явно собой гордилась.
– Жаруся, это высший пилотаж, и ведь он даже придраться не сможет. – Катерина весь разговор молчала, боясь испортить ситуацию, и только старательно взмахивала крыльями, кружа рядом с Жарусей. А теперь неприкрыто восхищалась хитроумной Жар-Птицей.
– А то! – Жаруся позволила перьям вспыхнуть, скинула огоньки пламени в сторону роя ос, недоуменно озирающихся в поисках обидчика, заставив их убраться к поврежденному неуклюжим Степаном гнезду, и полетела с Катей к Дубу, поставить в известность Кота о необходимости полетов и разминки для девочки. С Баюном оказалось всё ещё проще. Он спал. Когда проснулся и обнаружил себя висящим посреди горницы в когтях Жаруси, запротестовал, завозмущался, короче, Кот орал гневным мявом и требовал вернуть себя на лежанку и немедленно отстать от котика. Жаруся сообщила ему новости и вернула на указанное место. Впрочем, Коту было уже всё равно, ибо он уже успел уснуть!
– Всё! Завтра летим! – Птица подмигнула Катерине. – С утра и отправимся.
Катя почему-то даже не волновалась. Вот ни чуточки! К ней вернулось хорошее настроение, она даже не возражала пройтись со Степаном в своем нормальном виде и наделать ему золотых листьев, из упавших дубовых, которые он уже три дня собирал. На память себе она тоже сделала несколько золотых веточек, надеясь, что после завтрашнего полета, она будет только любоваться на их блеск, а не прятать руки при любом движении рядом.
– Как твоя встреча с осами? Вроде следов не видно! – Катя так соскучилась по человеческой речи, что хотелось просто поболтать.
– Ай, вот только не про ос, пожалуйста! – Степан вздрогнул и нервно оглянулся. – До сих пор мерещится, что вылетят откуда-нибудь. Чего ты хохочешь? Меня раз двадцать укусили!
– Да ладно тебе, меньше, по-моему. Я ос тоже не люблю. Мы с бабушкой как-то на озеро ходили, и она долго там быть не могла, пирог надо было доставать, постояла на берегу и ушла, а когда уходила, случайно наступила на гнездо земляных ос, и оно развалилось пополам. Оттуда вылетел весь рой, и увидел меня в озере. И, разумеется, все, как одна, решили, что это я их потревожила. Степ, я сорок минут в озере сидела! А надо мной на бреющем полете летали эти фурии. Я только вынырну, а они пикируют! А бабушка дома недоумевала, и чего же это я на пирог не спешу! Ладно, давай возвращаться, если ты уже все листья мне перетаскал. – и оставив Степана собирать свои сокровища, Катерина, вернувшись в лебединое оперение, пошлепала обратно в Дуб.
Волк только вздохнул, когда Жаруся вместе с Катериной, отправились полетать. Накануне он попытался было навязаться к ним в компанию, но увидев, как Жар-Птица опять начинает зажигать сердитые искорки на крыльях, поспешно перевел разговор на другую тему. Но, решил потихоньку издалека всё-таки посмотреть, чтобы на горизонте было чисто, и никто не помешал полету Катерины. Но, выждав немного времени, и взлетев, к своему удивлению, нигде ни Жаруси, ни Кати не обнаружил. Он поднялся выше, ещё выше, даже на горизонте их не было!
– Кот! Лежебока! Да проснись ты! – от толкнул Кота носом, потом передней лапой, а потом, не дождавшись результатов, прихватил его за шкирку зубами и поднял над лежанкой, встряхнул, на манер мокрой тряпки, а потом опустил обратно.
– Да что ж такое то! Почему меня все мучают! Дай же поспать спокойно! – взвыл Баюн, приоткрывая левый глаз.
– Да ты всё продрыхнешь! Катя полетать отправилась с Жарусей!
– И что? Она, Жаруся то есть, мне говорила, причем так же как ты. Разбудила, растолкала и давай вещать! Что за моду взяли, будить котика!
– Да она и мне говорила, но, чует моё сердце, что-то тут не так! И их нет! Они только взлетели, и их нет!
– Да что ты от меня хочешь? Мне что ли взлететь полетать, поискать? Отвяжись! Если бы Катя сама летала, а то с Жарусей! Ты хочешь с Жар-Птицей поспорить?
– Кот! А Кот! Глянь в зеркале, и я тебя оставлю спокойно спать! – Волку было не по себе.
– Да как же ты меня достал! – Баюн тяжело сполз с лежанки, и понимая, что Бурый не отвяжется, доволок себя до сундука, добыл зеркальце, и приказал показать Катю и Жарусю.