По ту сторону Тьмы. Книга первая
Шрифт:
— Думаешь, в свете нынешних событий это имеет хоть какое-то первостепенно важное значение? Ведь отсюда больше не выбираются, Мия. Никто и никогда. Неважно, как сюда попадают — важно только то, что происходит с людьми здесь. Какие они ставят перед собой цели и чего пытаются здесь достичь.
— То есть… — у девушки из-за взбесившихся чувств даже голос временно пропал, отчего и пришлось где-то искать силы со смелостью, чтобы вернуть его себе и продолжить разговор до того, как их беседа перейдёт в нечто бессловесное и физически активное. — Вы хотите сказать, что… Я больше никогда не сумею вернуться обратно?
Ничтожные попытки отвлечь Хантера от себя, как от главного объекта
— А тебе есть куда возвращаться, Мия? Разве ты не для этого бежала? Чтобы уже больше никогда-никогда не вернуться?
— Я бежала… не из своего мира! — странно, но она не совсем понимала, что Хантер имел в виду. Силилась вспомнить и напрячь свою память, чтобы найти недостающие кусочки пазлов происходящему, но все попытки больше приводили к какому-то сумбуру. Будто она вспоминала не свою прошлую жизнь, а сны, которые обычно ничего из себя не представляли, как и не задевали сознания своими блеклыми образами с бредовыми сюжетами.
— Мой мир к моему побегу не имеет никакого отношения. Моей целью не был ни ваш Остиум, ни что-то схожее на него…
— Нет, Мия. Я знаю, о чём ты хочешь меня спросить или, вернее, попросить. Ты хочешь, чтобы я вернул тебя обратно.
Несмотря на шаткое и всё ещё запредельно стрессовое состояние девушки, мужчина даже не думал останавливаться. Пока он обнюхивал её волосы, его руки, не спеша и, на удивление, осторожно исследовали её тело, скрытое под золотистыми узорами рельефных вышивок облегающего телесного платья с очень длинной в пол юбкой. Причём облегало оно её, как правило, в самых выдающихся местах. И именно к этим местам Хантера больше всего и тянуло. Хотя он и начал с её плеч и рук, скользя по их изящным изгибам изучающими пальцами до самых фаланг Мии, то ли лаская её, то ли просто… преследуя лишь одну конкретную цель — возбудиться.
Поскольку на одних руках он не собирался останавливаться, снова поднявшись вверх и… уже обхватывая горячими сухими ладонями её упругие и пугающе чувствительные груди. Ведь ткань платья вообще ни черта не защищала и не притупляла чужих касаний. Да и сам Князь определённо не думал довольствоваться только руками. Он чуть ли не сразу вжался в её ягодицы и копчик низом своего живота и мускулистыми бёдрами. Хотя, на его бёдра Мия обращала внимание в самую последнюю очередь. Потому что больше всего её волновало состояние члена мужчины, которым он вроде как об неё и тёрся, но и одновременно поглаживал затянутую в облегающую юбку платья попку.
А ведь у неё вообще не были нижнего белья. Ни лифчика, ни трусиков. Само платье прекрасно справлялось с ролью боди и без дополнительного исподнего. И не будь его сейчас на девушке, кто его знает. Куда бы уже успел забраться своим быстро твердеющим членом и набухающей головкой мистер Хантер.
— Поэтому, нет! — голос Хантера понизился и ощутимо охрип ещё больше, словно ещё немного, и он достигнет столь желанного для него транса, вместе с нужным физическим и психическим состоянием. — Никуда возвращать я тебя не собираюсь. Даже потом… Даже после того, как тебе кажется, когда я с тобой вдоволь наиграюсь. Потому что у меня на тебя очень большие планы, Мия! Каких не было даже у Николаса, с его убогим, зашоренным и не в меру ограниченным воображением. Ваш мир и так ограничен во всех смыслах. Зачем тебе туда возвращаться, не понимаю.
— П-простите, но… я… Совершенно не понимаю, о чём… вы… говорите.
Точнее бредите — но последние слова Мия не рискнула произнести вслух. Поскольку не знаешь, что на самом деле творится в голове этого психопата, и до чего он способен дойти, пока беспрепятственно лапает свою жертву, совсем при этом не скрывая своих прямолинейных намерений. А тут вообще не нужно было быть академиком, чтобы догадаться о всех его истинных намерениях на свой счёт.
— Конечно, не имеешь. Потому что тебе известны только пережитые последствия, а не причинно-следственная связь. Потому что всё остальное, как в тумане, да?
Странно, что он вообще с ней сейчас разговаривал на данную тему, когда прекрасно мог забить и на неё. Не говоря про прочие странности его совершенно непредсказуемого поведения. Хотя бы про то, что они находились в комнате совсем не похожей на спальню и по большей части пустой. Ещё и с одной прозрачной стеной, внутри которой находилась жутковатая «картина» с разлетающимися крупными брызгами то ли крови (почти рубиново-чёрной), то ли не пойми какой другой густой жидкости, сквозь которую проходили алые вспышки молний и блеклые клубы сизого дыма или облаков. Правда, вид из окна перетягивал на себя внимание намного сильнее, до сих пор и едва не постоянно. Да и открытые проёмы в смежные комнаты тоже. Вот там Мия видела очень большое количество мебели, а может даже и чьё-то крадущееся движение…
Разве что всё это теперь выглядело абсолютно блеклым и не имеющим никакого первостепенно важного значения на фоне того, что говорил прямо над её головой Хантер и что с ней в эти мгновения делал. А делал он, на удивление, то, что едва ли стал делать на его месте любой другой психопат (что тоже, к слову, ещё не факт). Пока ещё только гладил, нюхал, но, как ни странно, не спешил пробовать на вкус. Буквально с наслаждением мял ей грудь, поглаживал через ткань затвердевшие соски и растирал самые чувствительные места, в определённые моменты делая заметные паузы в своём самодовольном монологе, чтобы сосредоточить всё своё внимание на тактильных действиях. Кажется, два или три раза он даже тихо и гортанно рыкнул. Именно в те секунды, когда он плотнее прижимался к ягодицам Мии вставшим колом членом и зудящей мошонкой. И, да, несдержанно тёрся, видимо, мысленно представляя, как уже входит в неё… до самого упора.
Почему он не делал это по-настоящему? Притом, что ему ничего для этого не мешало и едва ли могло помешать… Вот этого девушка не понимала от слова совсем. Поскольку ничего другого от него и не ждала. Что и сводило с ума куда сильнее, чем сам акт физического совокупления.
Как ни странно, но частично (а может и по большей части) она была к нему готова и не только морально. Причём она не видела в этом ничего запредельно кошмарного. Её же привезли сюда не для игр в монополию или для утомительных светских бесед о погоде на завтра. Да и все показательные действия Хантера указывали именно на это — на то, что он собирался её взять. И он реально хотел её, возбудившись, можно сказать, за считанные секунды, нисколько этого не скрывая, но почему-то продолжая затягивать со своими предварительными ласками.