По ту сторону жизни, по ту сторону света
Шрифт:
Волк бросается. И осыпается серым прахом. И становится тихо. После гибели первого волка заросли вокруг взвыли. После гибели второго только треск ломающихся зарослей. И тихо стало.
Разбежались? Так сразу? Как же так? И это всё? А как же бой насмерть?! А как же покуражиться? Ей! Куда вы все?! Вернитесь! Я всё прощу!
Иду. Звериными тропами. Проваливаясь в подтопленную почву. Мои новые, трижды клятые сапоги набрали воды, хлюпают. Болтаться на ноге стали, ненавистные. Вокруг даже змей нет. Только мелкие насекомые суетятся по своим неотложным делам, не замечая меня. Как, впрочем, и я их. Никто из насекомых меня даже укусить не пытается. Они совсем бестолковые. Как беспилотные дроны на управлении центрального процессора их коллективного разума муравейника. Там он где-то. Но мне он не интересен.
Заросли, стеной вставшие передо мной, расчищаю Штыком. Хорошо получается, только пыль летит. И опять заросли взвыли, как от боли. Хм-м! Бью в зелёно-коричневую стену Тараном, как меня научила та девочка с интересной стрижкой на животе. Тишина. Только грохот ломающихся гигантских папоротников и бульканье воды. Таран никакой реакции не вызвал. В отличие от… Так их пугает Штык! Ладно! Давайте уравняем шансы, и я и вы без артефактов. Ваши когти и клыки против моих рук и зубов! И разума. Умеющего ломать деревья пачками. Силы почти равны.
Нет. Сделку не приняли. Я уже устал идти по этой зыбкой почве плавучего острова, а всё никак не удаётся встретить достойного соперника! Невольно ухмыляюсь, придётся пробить себе яму в этом наслоении всего на свете и утопиться. Улыбаюсь уже во все оставшиеся зубы, я же – Нежить. А вдруг мне и отсутствие воздуха не фатально? А вдруг буду вечность бродить там, на дне? Пинать сомов. Или кто там, на дне, живёт? Потому как не помню, умею ли я плавать? Хотя! Вечность, это долго. Будет шанс научиться не только плавать.
Грохот и чавканье ломаемых стволов. Наконец-то! Кто-то решился!
Ахудеть! Вылетает на меня такой бронетранспортёр клыкастый и с танковой грацией несётся прямо на меня! Круто! То, чего я ждал! Потанцуем?
Ну, так совсем не интересно! Такой большой, а так быстро умер! Так я совсем обижусь на местных! Пойду на болотце и наемся жабонят.
Ух, ты! Какая красота! А размеры! Вот кто действительно гигант! Ломится через заросли так, что повозки разъедутся в этом тоннеле, что образуется после его прохода. Жаль ломится прочь от меня, а не в атаку. Но хорош! Огромное тело, пышущее силой и грацией, в отличие от того вонючего кабана-переростка с метровыми клыками. И не воняет. Но бежит. Что не есть хорошо. А мне очень интересно рассмотреть это чудо поближе. Вижу только бурую чешуйчатую броню крупа и короткий хвостик с роговой шишкой, как у булавы. Как и у волков – ворс верхней части шкуры сросся чешуйками. Вот и всё, что я успел увидеть. Остались только следы чудовищных когтей задних лап, что продавили глубокие борозды в дёрне плавучего острова. Ну, зверина, я принимаю твою игру! Не хочешь танцев, давай в салочки играть!
А сам виноват. Опять же! Обещал же Штык не применять! Но клыки кабана меня так впечатлили, что Штык почти сам прыгнул мне в руку и впился в шкуру зверя. Не знаю, что именно испугало того гиганта, но он взревел и дал дёру. Умный! Как я и люблю. С тупым кабаном было скучно.
Когда гигант взревел и вывалил прямо на дорогу содержимое своего кишечника, я вдруг с изумлением и весельем понял, что это медведь. Такой вот медведь. С его типичной медвежьей болезнью облегчился перед бегом. Пришлось оббегать эти залежи удобрений.
И тут я натыкаюсь на нечто, что сбило меня с ритма прыжков и частоты дыхания. Огромный кусок кристалла. Чудовищно огромный! От изумления меня выкинуло «из себя». Камень, как айсберг, лишь кончик показал наружу. Покрытый разными, многолетними отложениями грязи, треснувший, неумело и коряво починенный. Именно от этого чудовищно огромного накопителя и тянулись следы Скверны. Когда-то. Видимо, пусть и корявый, но ремонт виброструктуры этого кристалла и положил конец истеканию Скверны. Хотя её тут! Скверны этой! Облака целые!
Но всё это, конечно, интересно, но зверь от меня чуть не сбежал! Скачу ему наперехват. Спешу. Не обращая внимания на ревущих в ужасе прочих обитателей этой чащи. Мне уже ясно, что этот медведь самое большое и самое сильное существо, что тут есть. Если и этот гигант мне не поможет, то можно просто и без затей выжечь всю эту Скверную Чащу, к хренам! Всех этих уродов!
Догнал. Запыхался даже, но догнал. Всё же относительно малые размеры и вес имеют преимущества перед белазовскими габаритами и силой. Какой самосвал?! Эта животина встала на задние лапы! Да это же годзилла! Тиранозавровая, рексовая! Мне аж сыкотно стало от медвежьего рёва и его когтей с клыками! Чуть не заразился его медвежьей болезнью!
Бью, с испугу. И не спрашиваю себя даже, чем бью? Я, когда сильно волнуюсь, делаю чёрт-те что! Медведя сносит с лап. Прыгаю ему на грудь, утопая в густой и мягкой шерсти. Не буду Штыком бить! Шкурку портить! Отступлю от собственного правила не обрастать вещами, а шубу пошью! Зима близко! Сдавливаю горло зверя так же, как давил раскалённый клинок той волчьей девочки.
И вдруг слышу писк боли. Смотрю. Такие милые пушистые комочки маскирующей расцветки! Медвежата! Мими-мишки! Блин! Это же не медведь! Это же медведица!
Меня опять вышибает «из себя». Смотрю на себя со стороны. И мне мерзко. От самого себя мерзко.
Тут Жизнь. Такая вот странная, непривычная, крайне жестокая, но Жизнь. А я? Что я делаю? Я вломился в хрупкое равновесие этого маленького, но живого мирка, сею тут ужас, смерть и опустошение. И хотел всё это сжечь, к хренам! Весь этот живой мирок! Живой!
Это не они уроды! Они такими родились. Они не знают другой жизни, кроме этой. Но они живут. Как могут, так и живут. Выживают. В этих запредельных условиях. Но выживают. Живут. В неустойчивом балансе жизни.
Это я урод! Вломился в их дом, крушу, ломаю, убиваю. Не из потребности, не для пропитания. А из развлечения! Просто никто из них не мог защититься от меня! Никто! Это не бой. Убийство. Ради забавы получается убийство!
Так мне стало мерзко от самого себя, что я прозевал рывок туши подо мной. Лечу. С грохотом и чавканьем ломаю деревья. От боли ударов о стволы, удара о почву, пусть и мягкую, но динамического удара никто не отменил, спазмом схватило грудь и горло. Отрешённо смотрю на разевающуюся чудовищную пасть с огромными клыками.