По ту сторону звезд. Книга 2
Шрифт:
Морщина на лбу Хва-Йунг сделалась еще глубже, и с минуту механик молчала.
Потом пробормотала: «Айгу!» – и забралась в вагон. Она водила руками по полу, постукивала там и сям кулаком. Потом помахала Кире, подзывая ее, и сказала:
– Вот. Взломай пол вот тут. – Она очертила квадрат на полу. – Осторожно. Убери только верхний слой. Ничего под ним не повреди.
– Поняла.
Кира обвела очертания квадрата указательным пальцем, кончик ногтя заскреб по серому пластику. Она повторила то же движение, усилив нажим, и из пальца выскочило тонкое, твердое, как алмаз, лезвие. Оно прорезало верхний слой пола примерно на сантиметр вглубь. Тогда Кира прижала к квадрату ладони – они прилипли, словно на них были гекконовые присоски, – и потянула, отделяя его от пола, будто отламывая кусочек печенья.
Хва-Йунг опустилась на четвереньки и заглянула внутрь, чтобы изучить провода и шестеренки механизма. Кира понятия не имела, для чего они предназначены, но Хва-Йунг вроде бы хорошо в этом разбиралась. Грохот у входа в терминал нарастал. Кира оглянулась на щит: он начал прогибаться вовнутрь. Еще минута – и понадобится снова его укреплять.
Хва-Йунг издала гортанный звук и поднялась.
– Я могу сдвинуть эту штуковину с места, но для этого нужен источник энергии.
– Нельзя ли… – начал Фалькони.
– Нет! – отрезала Хва-Йунг. – Без энергии это никчемная железяка, и я ничего не могу с ней сделать.
Кира оглянулась на медузу.
[[Кира: Не можешь ли ты починить эту машину?]]
[[Итари: У меня нет подходящего источника энергии.]]
– А экзоскелеты? – спросила Нильсен. – Не сгодятся?
Хва-Йунг покачала головой:
– Запас энергии в них достаточный, но источник несовместимый.
– Что, если лазерную турель? – предложила Кира.
Механик слегка заколебалась, потом кивнула:
– Может быть. Если удастся подсоединить конденсаторы…
Кира не дождалась завершения фразы. Она выскочила из вагона и ринулась обратно к баррикаде. Как раз когда она добралась до щита, стук снаружи прекратился, и это насторожило Киру, но задумываться было некогда.
Выпустив из «скинсьюта» десятки извивающихся щупалец, она порылась в спутанной груде обломков в поисках захороненной в глубине турели. Нащупала гладкий, твердый металл, все еще хранивший тепло выстрелов. Действуя настолько быстро, насколько было возможно, не обрушив все сооружение, Кира принялась сгибать и сжимать соседние части щита, пока не образовался туннель, сквозь который она потащила наружу турель, – и все это время ей приходилось поддерживать цельность щита, так чтобы его наружная сторона оставалась гладкой и неподвижной.
– Пожалуйста, поторопись, – попросил Фалькони.
– Думаешь, я не тороплюсь? – заорала она.
Турель высвободилась, Кира подхватила ее обеими руками и, прижав к себе, словно готовую взорваться бомбу, помчалась обратно к маглеву и передала орудие Хва-Йунг.
Воробей постукивала своим стеклянным кинжалом по бедру и оглядывалась вокруг. Вдруг она схватила Киру за руку и оттащила в сторону.
– Что такое? – спросила Кира.
Тихо, напряженно Воробей шепнула ей:
– Эти жирноголовые собираются взорвать потолок или стены, чтобы пробиться к нам. Точно говорю. Срочно придумай, как их укрепить, – или мы все покойники.
– Займусь. Всем отойти!
Кира оглядела тесный терминал и, как прежде в холле, выслала вперед десятки волокон Кроткого Клинка, разрешив чужи делать все, что та сочтет нужным. Пронзительный звон ударил ей в уши, когда чужь принялась разбирать пол, стены и потолок. Кира подтаскивала обломки к себе и торопливо собирала из них купол вокруг передней части станции маглева.
Осколки становились на место, а Киру вновь охватило то странное чувство – будто она расширяется во все стороны. Это чувство пьянило. Она не доверяла ему – не доверяла ни себе, ни Кроткому Клинку, – но соблазн разрастаться еще и еще был неотразим, и легкость, с какой у нее с Кротким Клинком получалось сотрудничать, укрепляла уверенность в себе.
Видимо, в одной из панелей, которую сорвала Кира, крепилось переговорное устройство: посыпались искры, и голос начальника станции «Орстед» умолк. Метр за метром Кира обдирала терминал, обнажая скрытый скелет станции: пересечение нервюр, анодированных для защиты от коррозии и унизанных отверстиями, позволяющими снизить нагрузку.
И вот уже она не различает ничего, кроме внутренней стороны построенного свода, но продолжает ее укреплять. Тьма накрыла всех, и Вишал, обернувшись, от вагона крикнул:
– Это не облегчает нам работу, мисс Наварес.
Терминал содрогнулся от взрыва.
– Пора в путь, – сказал Фалькони.
– Я делаю свое дело, – отозвалась Хва-Йунг.
Кира потянулась еще дальше, до самых своих пределов, и оказалось, что она может достать еще дальше. Сознание словно истончалось, распределяясь по все большей площади, количество поступающей информации ошеломляло: здесь давление больше, там меньше; над головой и под ногами – провода и трубы (она ощущала их царапины); щелчки электрических разрядов; жар и холод и тысячи разных ощущений в тысячах точек Кроткого Клинка, и все они меняются, распространяются, затапливая ее бесконечным количеством впечатлений.
Чересчур. Она не могла одновременно следить за всем, не поспевала. Кое-где ее надзор ослабевал, и там Кроткий Клинок действовал по собственной воле, продвигаясь вперед со смертоносной решимостью. Разум Киры рассыпался на кусочки, когда она пыталась сосредоточиться то на одном прорыве, то на другом, то на третьем, спеша призвать «скинсьют» к порядку, покорности. Но пока была занята этим здесь, в другом месте он продолжал расти… строить… становиться…
Она захлебывалась, исчезала, вытесняемая непомерным бытием Кроткого Клинка. В Кире вспыхнула паника. Но вспышка эта была слишком слаба, чтобы побудить ее обуздать «скинсьют». А от Кроткого Клинка исходило довольство: наконец-то он вырвался на волю и творит то, для чего предназначен. Он посылал Кире обрывки видений… желтые поля с поющими цветами… воспоминания, которые… нечто, формой подобное дереву, но вместо коры металлическая чешуя… и эти видения еще более сбивали с толку, она почти… длиннотелые, пушистые твари с пятнистыми жвалами… невозможно сосредоточиться. В краткий миг ясного сознания Киру настиг ужас: что она натворила?
Ушами, которые не принадлежали ей, она слышала грохот рока: размеренную поступь солдат, вошедших во внешнюю часть терминала. Страх, острый, пронзительный, потревожил несколько нащупывающих во тьме добычу ложноножек. Напуганные, они отступили.
Нападут на Киру/Клинок, посмеют ли?
Стены, и нервюры, и вся структура станции сминались под ее/их хваткой. Они обрушили эту часть станции вокруг щита. Палуба прогнулась, но это не имело значения. Лишь бы найти больше пищи – больше металла, больше минералов, больше, больше, больше. Голод охватил Киру/Клинок – ненасытная, способная пожрать весь мир алчба.