По ту сторону звезд. Книга 2
Шрифт:
Из панциря выскочила маленькая костяная рука с клешней и, к ужасу Киры, принялась откусывать раненое щупальце.
– Что за черт! – воскликнула появившаяся рядом с Кирой Воробей.
С поразительным проворством инопланетянин отхватил свое щупальце и оставил его дрейфовать в воздухе в облаке оранжевых капель. И хотя из отверстия панциря торчала огромная свежая культя, кровотечение – вернее, ихоротечение – полностью прекратилось.
Хва-Йунг, закашлявшись, вынырнула из густого дыма, как подводная лодка, всплывающая сквозь темную толщу воды. Она нашла, за что уцепиться, и свободной рукой указала вперед:
– Ближайшая станция магнитной дороги прямо перед нами.
Кира пошла первой, вышибив с помощью «скинсьюта» последние зазубренные осколки ветрового стекла. Она оттолкнулась от вагона, а следом и все остальные, один из другим, высвободились из смятого маглева. Последней вылезла Хва-Йунг; она с трудом протиснулась в пустую раму, но, поднапрягшись, одолела это препятствие.
Хватаясь за поручни на стенах, они поползли по черному, гулкому тоннелю. Чуть впереди замерцал свет. Кира вздохнула с облегчением и направилась к этой путеводной звезде.
Когда они подплыли к станции, автоматические двери в стене открылись и впустили их в холл внутри. Там все остановились, чтобы осмотреться и понять, куда двигаться дальше.
– Где мы? – спросила Кира.
Теперь она заметила широкий порез на правой руке у Вишала, а у Хва-Йунг обе ладони оказались обожжены так, что надувались волдыри. Наверняка это было чудовищно больно, но механик отлично держалась.
– На две остановки проскочили свою станцию, – сказала Нильсен, указывая по ходу вращения кольцевого модуля (хотя вообще-то больше он не вращался).
Теперь процессию возглавила первый помощник, и все остальные потянулись за ней по опустевшим коридорам стыковочного модуля.
Иногда они натыкались на ботов: одни заряжались, воткнув вилку в настенную розетку, другие куда-то неслись по рельсам или же летели, выбрасывая сгустки сжатого воздуха, выполняя многочисленные задачи, необходимые для поддержания жизнедеятельности станции. На Киру и ее спутников никто вроде бы не обращал внимания, но она знала: каждый робот отмечает их местоположение и передвижение.
Внешние палубы оказались загромождены производственным оборудованием. Очистительные установки, которые даже сейчас, несмотря на то, что на станцию напали жути, все еще урчали и стонали, выполняя необходимые операции. Топливные станции, где вода расщеплялась на элементы. Здесь же располагались и склады, доверху забитые стратегическими запасами. И разумеется, множество автоматизированных заводских цехов, где все, от лекарств до пулеметов, производилось в количествах, достаточных не только для нужд постоянного экипажа «Орстеда», но и для всего военно-космического флота.
Несмотря на то что эти глубины станции были безлюдны, Киру охватил страх. Даже здесь раздавался вой сирен, и светящиеся стрелки (меньше и тусклее, чем в главном модуле станции) указывали путь к ближайшему убежищу. Но никакое убежище не могло ее укрыть. Это она уже приняла и признала. Какую-никакую безопасность ей сулил лишь глубокий космос, вдали от людей, но и там ее могли найти жути или медузы.
Они отчаянно спешили, и через несколько минут Фалькони сказал:
– Сюда, – и указал на коридор, который вел наружу.
Это был тот самый коридор, по которому их провели, когда «Рогатка» состыковалась с «Орстедом».
Обнадеженная Кира понеслась дальше по извилистому проходу. После всего, что стряслось на станции, вернуться на «Рогатку» – все равно что вернуться домой.
Гермодверь стыковочного узла скользнула в сторону, и в иллюминатор на дальнем конце Кира увидела…
Черноту.
Пустоту.
И примерно в километре – «Рогатку», стремительно уменьшающуюся в размерах. Позади нее белела реактивная струя маневровых двигателей.
7
Фалькони закричал. Неистовый, нечленораздельный вопль утраты и гнева. Кира почувствовала, как внутри у нее все оборвалось, и ею овладело отчаяние. Она позволила маске соскользнуть с лица.
Проиграли. Прошли через все – и проиграли.
Фалькони метнулся к шлюзу. Приземлился неуклюже, громко выдохнув, но вцепился в перекладину, подтянулся к иллюминатору, прижался лицом к сапфировому стеклу и вперил взгляд в «Рогатку».
Кира отвернулась. Не выдержала. Увидеть Фалькони таким – все равно что застичь человека голым. Слишком откровенным было его горе, слишком безысходным.
– Ага! – сказал Фалькони. – Попалась! Да! Как раз успел поймать!
Он обернулся и лукаво подмигнул друзьям.
– Капитан? – Нильсен подплыла к нему.
Он ткнул пальцем в иллюминатор, и Кира к своему изумлению увидела, что «Рогатка» замедляется, меняет курс и летит обратно к стыковочному узлу.
– Как вы это проделали? – загудела Хва-Йунг.
Фалькони постучал по измазанному кровью виску:
– Прямой визуальный сигнал с моих имплантов. Пока пассивные сенсоры корабля работают – пока он не улетел слишком далеко и находится прямо в поле зрения, – эту связь невозможно заблокировать. В отличие от радиосигнала или сверхсветовой связи.
– Серьезные ограничения, капитан, – заметил Вишал.
Фалькони удовлетворенно хихикнул:
– Да, но сработало же! Я установил систему перехвата управления именно на случай, если у меня захотят угнать «Рогатку». Нет уж, мой кораблик никто не уведет!
– И ты ничего нам не говорил? – пробурчала Нильсен.
Похоже, она была оскорблена, а вот Кира, наоборот, восхитилась такой предусмотрительностью.
Легкомысленная улыбка слетела с лица Фалькони.
– Ты меня знаешь, Одри. Всегда проверяй, где запасной выход. Всегда держи туза в рукаве.