По твоим следам

Головина Оксана

Теперь оставалось лишь скрежетать зубами и молиться, что нужная ей как воздух вещица, ещё никем не подобранная, дожидалась её во дворе. Сегодняшний день Виктория намеревалась провести совсем иначе. Но планы изменились из-за потери бесценного накопителя, явно выпавшего из порванного кармана куртки. Девушка привычно хлопнула ладонью по плечу лейтенанта. Тот кивнул, съехал с дороги и остановился.

– С матерью увидишься? – мягко поинтересовался Дмитрий.

– Нет! – девушка коротко мотнула головой, чем вызвала усмешку на лице Левина.

Она протянула ему шлем.

– Что собираешься делать, Вик? – спросил офицер, – я буду занят весь день, а возможно и несколько дней.

– Я собираюсь не мешать тебе, – заявила девушка.

Она вновь становилась похожей на маленького волчонка, не понимая в такие моменты, что лишь умиляла его. Такова уж была натура Левина.

– Обещай связаться со мной, – Виктория сощурилась, ожидая от него подтверждения своей просьбы, которая скорее прозвучала как приказ.

– Там связи нет, Вик, – предупредил лейтенант, – башню повредили при последней потасовке. Группа техников, высланная для ремонта, пока ещё не закончила работу.

– Ты опять патрулируешь? Ты только вчера вернулся! – Виктория возмущённо глядела на него, спрятав руки в глубокие карманы великоватой куртки.

– Кое-что произошло, – Дмитрий не продолжил, поскольку совсем не хотел, чтобы подопечная вновь разволновалась.

Подробности ей ни к чему, решил молодой человек.

– Что? – Виктория хмуро вглядывалась в его уставшее небритое лицо, – что произошло?

– Мне действительно пора. Увидимся, – сегодня Левин избегал расспросов.

Её это немало возмутило. Но Виктория собиралась поступать так же, поэтому спорить было нечестно. Чёрный мотоцикл Дмитрия удалялся, тая среди множества машин, наполнивших оживлённые улицы. Девушка терпеливо дождалась, пока Левин скрылся из виду, и поспешила к академии. Необходимо было успеть переодеться, так как сегодня ей не предполагалось находиться на занятиях.

Но запланированный для их группы выезд в город был отменён, и она имела возможность вернуться. Форму девушка ещё дома уложила в рюкзак за спиной, теперь небрежно накинутый обеими лямками на одно плечо. Перескакивая через забор, и тем самым сокращая дистанцию вдвое, Виктория окунулась в неожиданно резкий запах цветущих деревьев аллеи. Он опьянил её, наполняя лёгкие.

– Да что такое? – Виктория попыталась сконцентрироваться.

Изображение перед глазами перестало кружиться, и она побежала к входу.

– Не выспалась что ли?

Позже, в высоких ботинках, бесшумно, раз за разом она пересекала обширную площадь внутреннего двора. Виктория безуспешно вглядывалась в каменную плитку, местами расколотую временем и сотнями тяжёлых ботинок, истоптавших её за многие годы. То, что ей было нужно, словно и не существовало.

– Куда же ты делся?

Виктория поддела ботинком небольшой камушек, попавшийся под ноги, зашвыривая подальше. И только тогда, проследив горящим взглядом за его полётом, заприметила пропажу.

– Так вот ты где… – восторженно прошептала она.

Небольшой серебристый накопитель стал торцом и застрял в углублении у самого бордюра. Девушка поспешно склонилась к нему, затем дрожащей рукой осторожно вытащила вещицу и отряхнула. Сдувая пыль и проверяя целостность, она облегчённо вздохнула.

– Не повреждён!

Виктория тихо засмеялась, поднимаясь во весь рост. Теперь осталось встретиться с Зои и бежать прочь, пока была возможность покинуть город. Левин не должен был знать, что она надумала. И он, конечно же, должен быть в безопасности. А за пределами города, как бы безумно это ни звучало, у неё больше шансов не попасть в переделку, пока друг был на дежурстве.

Глава 5

Северный город

Стены в коридорах второго этажа академии, полностью были выполнены из прозрачного стекла. В прошлом, ещё на первых курсах, Виктория особенно любила пройтись здесь ранним утром, когда солнце только поднимается.

Тогда стоит остановиться посреди одного из коридоров и замереть в ожидании чуда. Первые лучи начинают золотить края у самого пола, а через мгновение ты оказываешься в искрящемся золотом потоке. Девушка как всегда зажмурилась, не выдерживая долго смотреть на солнце, и побежала к темнеющим впереди ступенькам. Сегодня занятия на самом нижнем уровне. Лаборатории…

Все эти опыты были ей отвратительны до нервной дрожи, одно только радовало: добытая информация, которую сжимала в руках. Накопитель покажет, что ей удалось притащить. Собственно, это было единственной причиной, убедившей Викторию переступить порог отдела исследований.

Подруга же наоборот, только в такие дни и оживлялась, будучи любительницей что-то колдовать с препаратами и пробирками. Обычно в такой день Виктория сидела, забившись в самый тёмный угол, на заднем дворе академии.

Особенно в такой день. До тех самых пор, пока её подруга не покажется в аллее, ведущей от главного входа. Почему-то присутствие Зои, она определяла безошибочно, поднимаясь на ноги и направляясь к ней, едва ботинки подруги касались земли. Виктория с тоской оглянулась на сверкавший вдалеке, наполненный солнцем коридор. Сглотнув, она всё же отвернулась.

– Такой день… – тихо выдохнула девушка.

Что ж, сегодня день, когда отец покинул их. Сегодня мать как всегда закрылась у себя в кабинете. Сегодня она как всегда не пойдёт на работу. Так Глава Вереск поступала всегда в этот день, сколько Виктория себя помнила.

В память об отце у неё осталась только небольшая фотография, в скромной деревянной рамке, которую она бережно хранила. Со снимка на неё глядел усталый незнакомец. Волосы тёмные, глаза пронзительной синевы, той самой, которую Виктория наблюдала, глядя на себя в зеркало.

Фотография явно предназначалась для каких-то документов и парень на ней точно не был любителем фотографироваться. Угол её был замят и утратил цвет. Викторию всегда удивляло то, что после гибели отца ничего не осталось, кроме этой официальной бумажки.

Но мать так на неё глядела, когда она ещё совсем девочкой пыталась её расспросить, что Виктория оставила эту женщину в покое. Когда-нибудь она ей сама всё расскажет, а пока приходилось мучиться в догадках и в одиночестве. Вот уже девятнадцать лет. Одна в своём кабинете, отгораживаясь от реальности, другая, убегая куда-нибудь, лишь бы этого не видеть.