По вашим стопам, Великие
Шрифт:
«Некрасиво как получилось с Ратибором Волком, – всё думал он о заказе, к выполнению которого так и не успел приступить, – попробую заняться его работой сразу после встречи с Высочеством, авось Волков дом еще не разнесут».
Герой бы полностью расслабился, но отвлекало присутствие многочисленной прислуги, которая суетилась над организацией княжеского приема, мельтеша в этой проходной светлице. Лохань с купающимся героем никого не смущала. Его, впрочем, тоже: были мысли и потяжелее.
«И куда мою горе-лису увели? Господи, что ж с ней делать?»
Выбравшись из воды, он заметил, что одежи его исчезли – постарался кто-то из сердобольных слуг.
В светелку на носочках вбежал поджарый, лощеный муж. Аккуратная каштановая борода, блестящие длинные волосы и вычурные одежды демонстрировали высокий статус придворного пажа, видимо, отвечающего за соблюдение дворового этикета и организацию событий во дворце.
Глаза щеголя блеснули. Не изволив представиться, он с особым вниманием оглядел обнаженное тело героя, потом обнюхал, убедившись, что этот не обременит монарха ароматами бедности и скитаний, а затем, не скрывая интереса, полюбовался на множественные шрамы на его теле. Завершив инспекцию, он схватил стрелка за руку и повел нагишом в общий коридор, а оттуда по смежным залам да через несколько помещений.
Не успел Рэй удивиться, как оказался в светелке, освещенной широким камином. Вельможа встряхнул просторное полотенце и принялся энергично обтирать героя. Паж уделил избыточно много внимания жилистым рукам и широким плечам стрелка, даже незаметно качнул головой, удивляясь столь точеной форме. Обернув чресла героя полотенцем, он усадил его на табурет, ловко выхватил из-за пояса гребень и ножницы и принялся колдовать над отросшими космами.
– Итак! – было первым словом пажа. На руку стрелка упал пучок волос. – Сударь герой предстанет пред Его княжеским высочеством. Осмелюсь предположить, что для сударя высочайший прием будет в новинку. На всякий случай следует объяснить несколько правил поведения. Во-первых, сударю следует уяснить, что это великая честь для человека вроде приглашенного.
Рэй обернулся, вопросительно выгнул бровь.
– Бессословного! – приподняв палец, объяснил камердинер и развернул голову героя обратно, продолжая стрижку. – Отмечу, хоть сударь и является героем, он не имеет кровных предков высокого или прославленного происхождения, не входит в боярские круги, не имеет духовных санов, не приглашался в купечество и даже не записан в книгу какой-либо артели или гильдии. Следовательно, по своим роду, службе и заслугам равен не более, чем вольному рядовичу. По этой причине сударю следует воздержаться ото всяческих своеволий в разговоре с монархом. Это значит, что герой ради собственного блага изволит: не задавать вопросов, не шутить, не использовать бранные слова, не жаловаться на жизнь и не просить о чём-либо.
– А ты не слишком быстро тараторишь? – наконец ответил Рэй. – Не боишься, что столь никчемный смерд не усвоит разом столько правил?
Паж на секунду прервался, но сразу продолжил щелкать острыми ножницами:
– Обращения напрямую ко князю также надлежит избегать.
– И как мне к нему обращаться? – нахмурился герой.
– Скорее всего такой потребности не возникнет. Но если всё же, то в третьем лице. Сударь уже мог заметить, что я обращаюсь к нему именно так. Это сравнительно новое обыкновение при дворе, но, похоже, придворным оно пришлась по душе, поскольку позволяет отчетливо отделять высокий боярский слог от сермяжного наречия. Князь же вовсе будет обращаться к герою лишь опосредованно, через специальное должностное лицо, так что пусть это не смущает героя.
– Да ты уж меня голышом через полдвора провел – чего смущаться?
Щелчки ножниц опять прекратилась.
– Сударю герою не следует чваниться умом, покуда он не достиг звания, в котором таковой окажется пригож. Далее. При упоминании имени князя надлежит использовать полное звание, обязательно вместе с именем и отчеством. Отдельно скажу о поклоне: когда герой будет представлен Высочеству, то изволит пасть ниц, коснувшись челом ковра. Попрошу сударя наблюдать образец.
Паж и правда обошел героя спереди, выправился, чинно опустился на колени. Подобострастно произнес:
– Нижайше благодарю великого князя Василия Дмитриевича за оказанную честь, – простер руки вперед, будто собираясь поотжиматься, и припал лбом на доски. Затем выпрямился: – Прошу великого князя выслушать мои пояснения по заданному вопросу, – и брякнулся вторым земным поклоном.
– А просто поклониться в пояс нельзя?
Паж с недовольным видом поднялся с колен.
– Поклон в пояс пред князем – привилегия боярских кругов. От бессословного это будет невообразимо вульгарный жест!
Со стрижкой головы было закончено, и паж приступил к оформлению бороды.
– Далее. В разговоре с великим князем не следует смотреть ему в глаза, ибо это будет особенно ярким проявлением сермяжных манер.
– Даже смотреть нельзя?
– Можно, но лишь украдкой. Как бы ловя образ монарха целиком, но ни в коем случае не разглядывая. Взгляд сударя да будет легким и внимательным, со скрытым акцентом восхищения.
– И как ты себе такое… – собрался спросить Рэй.
Паж отошел на шаг, приосанился и, чуть склонив голову, метнул взгляд: пожалуй, что и правда легкий и внимательный.
– Хорошо у тебя получается, – улыбнулся стрелок, – но я такое изобразить не смогу.
Паж тоже улыбнулся:
– Сударь, похоже, обладает некоторыми умственными способностями. Уверен, беседа пройдет без осложнений, если к своему уму сударь присовокупит хотя бы некоторые манеры.
– Об уме. Слышал, что князя величают Книгочеем. Интересно почему?
– А как бы герой изволил думать почему? – расчесывая ему бороду, выразил удивление дворовой. – Князь прославился тем, что ценит и собирает знания. Он любит читать, собирает устные истории. Очень любит сказки и предания, приказывая записывать их в отдельные сборники, и за годы своего княжения собрал огромную библиотеку. Конечно, доступ в нее открыт только для придворных господ, но в Серебряниках уже ведется строительство новой библиотеки, где будут представлены переписанные копии многих книг и сочинений. Высочество планирует сделать ее бесплатной и открытой для всех. Кроме того, Василий Дмитриевич горазд питать любовь к истории, потому собирает письменные и вещественные артефакты былых времен, – комментировал камердинер, подбривая шею героя опасной бритвой и придавая бороде выразительный контур.
«Экий любитель истории», – призадумался Рэй, вспоминая Литанию Алексены, что пропала бесследно во владении Гостомысла Соломенного Пояса не иначе, как по княжескому велению.
– Что ж, впечатляет. Значит, «Василий Дмитриевич Книгочей»?
– Нет-нет! – дворовой вздрогнул и пригрозил пальцем. – Прошу категорически воздержаться от использования народного прозвища. Сам князь не возражает против такового, однако на встрече будут присутствовать бояре старшего и младшего кругов, высокие военные чины и прочие приближенные, а потому подобное обращение может быть расценено как сознательное неуважение к его персоне.