По велению Чингисхана. Том 1. Книги первая и вторая
Шрифт:
Скоро загремел бубен, возвещая о конце охоты. Аргас наконец-то разыскал глазами Мэргэна: тот, совсем, кажется, забыв об отце, скликая свою десятку, как и положено, направлялся к центру, на построение.
Верховые, стоя рядами, внимали громовому голосу командира охоты.
– Когда минул полдень, левое крыло отставало, – подводил итог Мухулай, – а правое чересчур торопилось. Молодые достойны похвалы: они точно следовали приказам и не позволяли себе ничего лишнего.
Тойоны-сюняи – сотники, а затем арбанаи – десятники в свою очередь сделали замечания своим
Разожгли костры, в больших чанах варили потроха. Мясо разделывали на длинные узкие полоски, коптили на дыму, развешивали для сушки. Потом, довольные охотой, раскрасневшиеся от жара костров и обильной пищи, чревоугодничая, неторопливо ели, снимая мясо ножами с костей, выскребая их до белизны, прихлебывая загодя припасенную для такого случая кисловатую молочную архи. Завязывались обстоятельные разговоры, кто-то заводил песнь…
Вестовой на рыже-пегом коне объехал охотников, пригласил тойонов-сюняев к Мухулаю.
– Хорошая была сегодня охота! – чуть улыбаясь и приглашая всех жестом к трапезе, проговорил Мухулай. – Молодежь показала себя. Особенно твой Мэргэн отличился: у него острый глаз!
Аргас сдержанно кивнул, понимая, что речь пойдет о другом. Мухулай не торопился, давая возможность проголодавшимся сюняям и старейшинам насладиться пищей. Аргас давно уже не испытывал той страсти, с которой молодые сюняи поедали куски парящегося мяса: неторопливо, смакуя, он снимал с ребрышка мясные дольки, выскребая кость до сияющей белизны.
– Наступает конец дням, когда мы могли вот так вольно охотиться и жить спокойно… – заговорил вновь Мухулай, когда в лицах охотников появилось отдохновение сытости. – Видит Бог, мы никому не грозили силой. Но теперь уже найманы, как нам донесли, собираются двинуться в нашу сторону!..
Лица охотников тотчас посуровели, а в глазах молодых сюняев даже заблестели огоньки воинственного азарта: для них война была еще и возможностью показать себя, выдвинуться, прославить имя свое и род свой.
– Я думаю, наше войско должно иметь другое устройство. До сих пор перед каждым новым сражением мы поручали руководить войском новому выборному человеку. В малых столкновениях – это себя оправдывало. Но в большой войне может начаться разброд. Скажем, выберем мы сегодня Ходо – он распорядится по-своему, а завтра вновь выбранный Мадай начнет дело с другого конца… А в результате, от арбаная до мегенея никто не будет знать, что делать. Нужен один человек, для которого войско, военное дело – станет основным делом! Тойонов-сюняев и мегенеев-тысячников назначит сам Хан своим указом. Важно правильно подобрать людей. Этим займутся шесть тойонов-чербиев – советников Хана, и пятеро самых уважаемых стариков, лучше других знающих родословную каждого: Усун, Аргас, Содол, Джэлмэ, Мадай.
– Позволь сказать? – насупился в задумчивости гордый и обычно медлительный Усун.
– Говори, говори…
– Если, к примеру, мегенеем будет один тойон, то как расти другим? Ведь, допустим,
– У мегенея – десять сюняев. Он может поручить ведение боя одному из них, не снимая с себя ответственности. Сам сюняй может вызваться вести бой вместо мегенея, если получит его согласие. Все действия будут оцениваться старейшинами, тойонами-чербиями, на совете с Ханом. К тому же тойоны будут уходить с поста, сохраняя за собой звание: если воин стал мегенеем, то чин мегенея остается за ним на всю жизнь…
– Что же получается?.. – развел в недоумении свои нечеловечески огромные пятерни Усун. – Я теперь останусь мегенеем, даже если стану немощным и буду лежать у старухи под боком?!
– Посмотрите на него, – засмеялся толстый Мадай, отчего лицо его стало еще шире, – он и в немощи собирается со старухой лежать!..
Все заулыбались: в свои почтенные годы Усун напоминал племенного быка – прямой затылок переходил в крепкую шею, а та, в свою очередь, в мощные покатые плечи, как бы перерастающие в богатырские руки… Мало кто до сих пор мог сравниться с ним в борцовских поединках!
– Да, – продолжил Мухулай, – ты теперь навеки мегеней.
Аргас настороженно относился к изменениям в укладе жизни, но это нововведение ему пришлось по нраву: оно укрепляет род.
– Хан пока еще не назначил мегенея вашего мегена, – обратился Мухулай к остальным собравшимся, – не определены еще пока и шесть сюняев. Вот я и хочу вас спросить: кого вы до поры можете выбрать на место мегенея, чтобы этот человек мог заняться подготовкой к войне?
– Благодарю вас, друзья! – воздел тяжелые руки тучный Мадай. – Мы вместе прошли не одну войну, одержали не одну победу. И мне приятно, что вы сейчас смотрите на меня и меня хотите видеть своим мегенеем. – Мадай, как всегда, самонадеянно опережал события. – Но, догоры, силы мои уже не те, пусть командуют молодые…
При этих словах Мадай почему-то кивнул на Аргаса, хотя был с ним одногодок.
– Согласен с тобой, Мадай, согласен, – кивнул Мухулай. – Заслуга твоя велика, большинство из нас прошли твою науку, чтобы стать хорошими нукерами!..
– Да, – поддержал Джэлмэ, – мы одержали не одну победу и с Божьей помощью не раз одолевали превосходящего нас числом и оружием противника: или, меркитов, татар, кэрэитов… Но ныне на нас идет враг, превосходящий нас неоднократно. В тойоны нам нужно выбирать не молодых и не старых, а тех, в кого будут верить все, от мала до велика.
– Надо готовиться к долгой войне, – коротко сказал Аргас.
– Кто будет мегенеем, решит Хан, – подвел черту разговору Мухулай. – А до той поры задачу подобрать сюняев, подготовить тысячу к военным действиям я возлагаю… на Аргаса.
Старый охотник и воин казался себе недостойным звания мегенея даже на время, но в беспрекословном повиновении перед вышестоящим в роду опустился на правое колено, склонил голову:
– Ты сказал, я услышал.
После сытного обеда и решенного дела подоспела пора испить араки: пошла чаша по кругу…