По велению Чингисхана. Том 1. Книги первая и вторая
Шрифт:
Камыши зашевелились, захлюпала вода под чьей-то поступью… Ожулун спряталась за дерево. Снизу на берег в несколько прыжков поднялся парень. Был он в высоких торбазах, чтобы бродить по воде, на плече висел небольшой лук, за спиной колчан, полный стрел с дивным опереньем, а на золоченом поясе жарко отсвечивали на солнце украшенные драгоценностями ножны с рукоятью ножа, тут же висело огниво.
А разглядев лицо парня, Ожулун едва удержалась на ногах: был он, действительно, наружности весьма редкой в степи. Светлые золотистые
Наваждение или явь, но это был тот самый мальчик, которого видела она во сне десятилетней девочкой, только, как и она, повзрослевший…
Парень поднял убитого лебедя, громко хохотнул и подпрыгнул, как маленький, выдернул стрелу, вложил в колчан, стал искать глазами вторую стрелу… И увидел ее, прячущуюся за ивой… Ожулун вышла из-за дерева, держа в руке его стрелу:
– Ты чуть не убил меня.
Парень смотрел на Ожулун, изумленно ширя свои и без того огромные светлые глаза, будто и она ему казалась наваждением.
– Я… – молвил он наконец, – я стрелял в поднимающихся в небо лебедей, а стрела, как в сказке, привела к царевне-лебедь.
– Ты промахнулся, а я подобрала твою стрелу.
Она протянула ему стрелу и пошла прочь.
– Подожди!.. – воскликнул он. – Поверь, я не встречал девушки краше тебя, откуда ты, кто ты?
– Какая же я девушка, разве не видишь?! – Ожулун тряхнула двумя косами – знаком замужней женщины.
– Я вижу. Но почему я тебя здесь встретил, если не привели тебя сюда боги?
И опять покачнулась Ожулун, услышав то, что давно ждала.
– А ты кто таков? Степной разбойник? Или, может, вор?
– Я военачальник. Зовут меня Джэсэгэй, а звание мое – батыр. – Парень чуть улыбнулся.
– Как же, такой молодой, ты смог получить столь высокий чин?
– После весенней войны мне присвоил его Амбагай-хаган.
– Ну, раз ты такой большой тойон, наверняка имеешь несколько жен?
– Нет, матери пока только ведут переговоры.
– А ты тем временем хочешь погнаться за замужней женщиной?
– Жен выбирают матери, таков закон, а тебя я полюбил с первого взгляда.
Ожулун отвернулась, чтобы скрыть жар, подхлынувший к лицу.
– Скажи свое имя!
– Ожулун…
– Ожулун?! Как странно… Будто я уже слышал его, будто я знал его с малых лет!..
– И мне кажется, что я тебя знаю, – проговорила Ожулун, – я тебя видела во сне, в детстве.
Джэсэгэй приблизился, смотрел в глаза, словно хотел в них раствориться, но не касался ее. Она слышала его дыхание, чувствовала тепло, и как тогда, в детском сне, ей начинало казаться, будто она переливается, перетекает в этого необыкновенного юношу…
– Прощай. – Ожулун стремительно зашагала прочь.
– Ожулун! Я найду тебя! Отвоюю у любого племени или народа! – прокричал он. – Скажи только «да»!!!
– Да… – услышала она с недоумением свой голос и бросилась бежать.
Под чанами уже горел огонь, издали вкусно потягивало готовящейся пищей. Слуги в предобеденной суете, похоже, даже и не заметили, что она отлучалась. Чилэди с людьми еще не вернулись.
«Да не сон ли это был вновь?.. – начинала сомневаться в случившемся на берегу Ожулун. – Как же я, замужняя женщина, могла так разговаривать с первым встречным?! Но ведь он же не первый встречный – он тот, кого еще в детстве нагадала судьба!.. А судьбе нельзя перечить, говорила бабушка!.. Что будет? Что ждет меня? Что нас ждет?! Нет, нет, что со мной, нельзя так, я же замужняя женщина!..»
Ожулун, словно в забытьи, сидела перед огнем, языки которого напоминали золотые кудри встреченного на берегу парня, уголья вспыхивали его глазами, такими родными, давно-давно знакомыми…
– Переночуем здесь, – ударом кнута врезался в ее грезы голос, она вздрогнула, хотя и не сразу поняла, что это был голос мужа.
Чилэди спрыгнул с коня, передал поводья своему человеку.
– Брод мы нашли, но очень далеко, а коням надо передохнуть, – присел он, улыбаясь, напротив Ожулун, сомкнул в своих ладонях ее руки. – Отправимся с утра пораньше.
Его дочерна смуглое лицо блестело от пота. В сознании Ожулун мелькнула картина предстоящей ночи, сердце стиснуло от ужаса, но что самое страшное – ей показалось это грехом неверности перед тем, которого она против воли своей называла в мыслях суженым!..
– Нет! – вспыхнула Ожулун. – Давай отправимся сейчас! Или переправимся на другой берег вплавь и там заночуем?!
– Что с тобой? Ты чего-то боишься?! Тебя кто-то напугал?! Тут был кто-то?! – обратился он к старому слуге Нахаю.
– Кому тут взяться… – развел руками Нахай. – В это время людей бояться не стоит.
– Дичи полно, – поддержала мужа старуха Маргаа, – от сытости даже хищник обретает добрый нрав.
– Так что с тобой? Почему тебе не нравится здесь? – Чилэди вновь посмотрел на Ожулун.
– Нет-нет, – отвела она взгляд, – нравится. Просто почему-то захотелось на тот берег…
– Ладно, – по-отечески улыбнулся муж. – Пообедаем и отправимся в путь. Еще не поздно. Переправимся и переночуем на том берегу.
У Ожулун не то в глазах потемнело, не то она их просто закрыла от стыда: лучше бы Чилэди не был так заботлив…
– Не искупать бы невестку, – улыбнулась Маргаа. – Ей продолжать великий род, а вода еще холодная…
– Я с людьми отправлюсь вперед: одни подготовят переправу, а другие переправятся на тот берег и начнут разводить костры, чтобы к прибытию молодых все было готово. Но прежде надо накормить людей.
Челядь, как условились, двинулась сразу после обеда. Ожулун провожала их взглядом в непрекращающейся тревоге. Но уже скоро на противоположной стороне реки, вдали, заполыхали огни. Она успокоилась.