По волчьему следу
Шрифт:
— Кажется, всё, — Никита завязал рюкзак и отнёс его к двери.
Он ещё раз прикинул в уме всё, что ему может понадобиться, и, убедившись, что ничего не забыл, занялся оружием.
Аня тихо сидела за столом, подперев руками щёку, и молча наблюдала за сборами мужа. Она боялась предстоящей разлуки, но остановить Никиту не могла. Она знала, что это бесполезно и ни к чему хорошему не приведёт. Никиту сейчас ничто не могло остановить. Он не успокоится, пока не убьёт проклятого зверя.
— И всё-таки есть в этом хищнике что-то особенное, не присущее
Аня приподняла брови.
— Я не раз охотился на волков. И читал про них много. Но с таким экземпляром не сталкивался. Волки живут стаей, а этот один. Одиночки, конечно, у них бывают. Но это другой случай. Одиночками, или бирюками по-нашему, становятся чаще всего больные или ослабленные звери. Стая таких изгоняет. И они вынуждены следовать за прогнавшими их собратьями и питаться жалкими остатками с их стола. А этот волк сильный и здоровый. Он сам мог бы стать вожаком. Почему же он один?
— Может, он и в самом деле не волк, а злой дух, оборотень? — испуганно прошептала Аня. — Про него люди всякое рассказывают.
— Делать людям нечего, вот и рассказывают, — отмахнулся Никита. — Не дух он, не чёрт и не дьявол. И скотину режет вовсе не из мести. Говорю же, одиночка он, в этом всё и дело! Когда-то, по неизвестным причинам, стая прогнала его, а свою он создать не смог. Ну и со временем привык быть один. А одному тяжело. Лось или кабан ему не по зубам. Вот он домашний скот и губит. Только убивает он больше, чем съесть может. Так и на этот раз. Жеребёнка хоть покромсал немного, а кобылу вообще не тронул. Убил только. И всё. Похоже, ему просто нравится убивать…
— Ой, Никитушка, боюсь я что-то, — Аня передёрнула плечами.
— Перестань. Ещё не хватало нытье твое слушать перед дорогой.
— Нет, нет, не буду, — Аня замотала головой.
— Ну и ладненько! — Никита широко улыбнулся. — Давай, накрывай на стол. Я сейчас закончу, поужинаем и спать. Завтра вставать рано. Нужно выспаться. Собак покормить не забудь. Ладу и Кинжала я с собой возьму. Без них сейчас в тайге делать нечего. Снегу почти не осталось.
Аня послушно встала и скрылась на кухне.
— Ты, главное, не переживай, — Никита щелкнул затвором и спустил крючок, проверяя слаженность работы механизмов. — Знай, со мной ничего не случится. Сделаю дело и вернусь. Когда, не знаю. Но пока не убью каналью, не вернусь.
Аня незаметно смахнула слезу.
— Я буду ждать, — проговорила она, — и молиться за тебя.
— Вот и отлично, — Никита отложил в сторону карабин, — я знал, что ты у меня чудо!..
… На следующий день, не дожидаясь рассвета, Никита встал, плотно позавтракал и быстро собрался.
Аня, смотрела на него, боясь упустить малейшее движение.
Никита повесил на пояс топорик и спрятал в голенище сапога широкий охотничий нож. Карабин занял свое место в чехле у рюкзака.
— Ну, всё, пока, любимая. Жди, — поцеловав
На улице было холодно, но по ясному небу и отсутствию ветра Никита понял, что день будет спокойным. Оглядевшись по сторонам, он чуть слышно свистнул. Издровяного сарая выбежали две крупные темно-серые лайки. Радостно поскуливая, они запрыгали вокруг хозяина, помахивая хвостами — бубликами.
— Лада! Кинжал! — Никита ласково потрепал собак. — Ну, ну!
Высоко подпрыгнув, Лада лизнула его в щеку.
Несмотря на ранний час, охотник чувствовал себя бодрым и отдохнувшим.
— Я иду к тебе, волчара. Встречай гостя. Никита твердо зашагал по дороге к лесу. Собаки, поигрывая друг с другом, прыгали рядом.
Леонид приложил немало усилий, уговаривая Женю вернуться домой.
— Я все равно не буду спать всю ночь, — сопротивлялась девушка.
— Пусть, зато хоть немного отдохнешь. А здесь ты только изведешь себя. К нему все равно пока нельзя. Побудешь дома, а завтра с утра приедешь. К тому времени будет что-нибудь известно. Ведь если что не так, не дай Бог, конечно, тебе обязательно позвонят. Пойдем, Женька, не спорь.
В конце концов, женщина сдалась.
— Ну, вот и чудно! — Леонид погладил ее по щеке. — Посиди здесь минуточку, мне нужно кое-что выяснить.
Женя кивнула.
Дверь в кабинет старшего хирурга отворилась, и в проеме появилась голова Леонида.
— Разрешите?
Александр Николаевич, стоя у окна, просматривал рентгеновские снимки.
— Да, пожалуйста.
— Я брат вашего пациента, которого…
— Я понял. Видел вас в коридоре.
— Мне бы хотелось откровенно поговорить с вами, — Леонид пригладил соломенные волосы. — Он будет жить? Есть шансы?
— Шансы? — Александр Николаевич хмыкнул, изучая худощавую фигуру Леонида, — Что ж, я буду откровенен. Один из тысячи. Ранение очень серьезное.
— И что же, ничего нельзя сделать?
— Делаем, молодой человек, делаем, — врач отложил снимки и повернулся к Леониду, но мы не боги, увы.
— Вы уж постарайтесь, — Леонид бросил на стол несколько стодолларовых купюр, — очень прошу.
Александр Николаевич, нисколько не смутившись, спрятал деньги в ящик стола.
— Сделаем все от нас зависящее. Но… — он развел руками.
— До свидания! — Леонид вышел, мягко прикрыв за собой дверь.
Простившись с Леонидом, Женя, скрестив руки на груди, без цели ходила по пустым комнатам. Пустым без Кости и Иришки. Час назад Татьяна Матвеевна забрала девочку к себе. Жене казалось, что одной будет легче. Сейчас она поняла, что ошиблась. Ей было очень плохо. Тоска сжимала душу. Очень хотелось поверить, что все это лишь сон, кошмар. Стоит только проснуться, открыть глаза, и все закончится. Костя крепко прижмет ее к себе, нежно поцелует и шепнет на ухо: «Успокойся, моя, это всего лишь сон. Я здесь, с тобой, и я очень люблю тебя».