По воле богов
Шрифт:
Осталась лишь его душа, готовая порхать всю вечность за твоим плечом.
И молит Эль он об одном.
Позволь мне ветром стать, что с наглостью такой целует руки и ласкает плечи.
Позволь стать сном твоим и смежить веки.
И слать сладчайшие из грез,
чтоб ты не знала в жизни слез.
Я в смятении сжала пальцами перила до побелевших костяшек, боясь пропустить хотя бы слово.
– Зачем ты это говоришь?
Зачем ты мой покой смущаешь?
– К тебе иду, моя мечта.
Он на мгновение пропал из виду, и я вновь перегнулась, испугавшись, что человек все-таки уйдет. Но Арман не ушел, более того, уцепившись за выступы на стене, он поднимался наверх. В груди так сладко защемило, и я попыталась отругать себя, но не вышло. Ну, уйди же, уйди, наваждение! Не ушло. Перебралось на мой балкон и спрыгнуло на пол, глядя на меня с широкой улыбкой. Попробовала себя уговорить, что он угрожает мне, скалится, но вновь не вышло. От тепла, шедшего от этой неповторимой открытой улыбки, я улыбнулась сама, обнажив клыки, но даже не помышляя о нападении.
Мужчина подошел ко мне совсем близко и вновь провел пальцами по щеке.
– Прохладна кожа и нежна.
– У всех нас холодна она.
Наш кровоток бежит иначе, и сердце бьется еле слышно.
Я Эль из клана Пьющих кровь.
– Ты чудо ночи. Ты сама любовь!
– Любовь? Ты вдруг назвал меня любовью...
Голос вдруг упал до шепота, а сердце затрепыхалось испуганной птичкой.
– Так говорит мне мое сердце.
А ты его не слышишь глас? Не может быть!
Он кричит так громко, что слышать должен целый мир:
"Эльмина, для Армана ты кумир!".
Влюбленные сердца умеют говорить,
а что твое ответит сердце?
– Мое боится слово молвить.
Ведь так стремительно любовь прийти не может.
Все наважденье этой ночи.
Молю, скорей откройтесь очи
и пробудите ото сна.
Ведь невозможно, чтобы взгляда хватило для рождения любви.
Уйди же, наваждение, уйди.
Иль просто ветреный ты человек,
и женщин знаешь целый век.
Ты хочешь поиграть со мной?
Так пусть же покарают боги того,
кто так легко рискует головой.
Арман склонил голову к плечу, продолжая рассматривать меня.
– Тут ты права. Влюблялся быстро я и часто,
но лишь впервые полюбил.
И прошлые любови я забыл.
Они лишь призраки на небосводе ночи.
В твои смотреть хочу я очи.
Лишь облик твой томит и манит.
Арман Эльмину перед небом славит!
И сердце полно лишь тобой,
моею нежною мечтой.
Его ладони легли мне на плечи, скользнули вниз по рукам, мужские пальцы сплелись с моим, и я захлебнулась в его взгляде. Так не бывает, не должно быть! Он ведь всего лишь человек!
– Ты маг. Все это колдовство, лишь чары.
– А имя им любовь.
– Зовусь Эльминой, Пьющей кровь,
а ты всего лишь человек.
Судьба сыграла злую шутку, уйди же... Нет!
Постой еще минутку.
Его пальцы зарылись мне в волосы, голова оказалась прижата к широкой груди Армана.
– Как счастье велико сжимать тебя в объятьях.
Я позабыл о долге, об отце, о братьях.
Милей всего твоя мне нежность,
дыхание весны и молодости свежесть.
Ну, да, я человек, а ты вампир, так что ж?
И наши боги когда-то не были богами.
Он демон, а она такой же человек, как я.
Но их любовь дала им крылья и вознесла на небеса.
И у меня вдруг развернулись крылья, когда мелькнула ты в толпе.
Тебя одну я видел и не боле,
и сердце вырвалось, почувствовав себя на воле.
Так не бывает, знаю, но случилось.
Арману Эльми сразу полюбилась.
– И мое сердце вдруг во мраке оживилось.
Скажи еще мне слов красивых много,
не даром привела ко мне тебя дорога.
– Что мне сказать тебе, виденье ночи?
О красоте твоей могу я говорить часами,
смотреть и вовсе бесконечно.
На глаз зеленых блеск беспечный,
на зубки острые и милый носик.
А, кстати, есть один вопросик.
Твои уста меня манят,
с них пили уже сладкий яд?
Я отрицательно покачала головой. Ройх ведь так и не поцеловал меня. Ройх, моя мечта... А был ли он мечтой? И было ли это любовью? Додумать я не успела, потому что мужчина склонился ко мне и завладел моими губами. И вновь дыхание прервалось, когда я ощутила тепло прикосновения, его нежность, трепетность. Ну, уйди же, наваждение...
– Так значит, я отравлена тобой?
– О, нет! Такого допустить не в силах,
верни мне яда половину.
Хочу, чтоб ты была отравлена со мной.
И снова я не могу шевельнуться, ощущая только тепло мужских рук, все тесней прижимавших меня к крепкому сильному телу, и обжигающий жар поцелуя, который из трепетного стал более уверенным и смелым.
– Теперь мы отравились вместе.
Но, кажется, еще остались капли.