По воле северных богов
Шрифт:
Внизу у пристани Гай поднял глаза и замер, до боли всматриваясь в хрупкую фигурку на вершине скалистой кручи. Ее платье и волосы развевались, раскинутые в стороны руки ловили ветер, и, казалось, еще мгновение — и это удастся ей. Но вот ее напряженные руки упали, голова поникла, и она, ссутулившись, начала спускаться вниз. Гай вздохнул. Люди грешны. Крылья даны только птицам и ангелам… Но чем так уж провинилось это чистое юное создание? По чьим счетам она должна платить?
Тир, наблюдая за ними обоими, вдруг тоже испытала острый приступ необъяснимой тоски. Перед ней были два красивых гордых человека, которые
Жизнь заставила ее быть жестокой, научила не открывать сердце чувствам… Через ее руки прошло множество людей. Одних она продавала, за других брала выкуп, третьи оставались в ее доме… Но эти двое чем-то зацепили ее. Быть может, просто красотой и молодостью. А может, волей к жизни, внутренней силой, непокоренностью. И тем, что не боялись любить. Даже здесь… Даже так…
Внезапно Тир краем глаза заметила какую-то тень, которая скользнула к тем камням, за которыми только что скрылась юная англичанка. Нахмурившись, норвежка поспешила в том же направлении и, обогнув гряду, увидела молодого раба, захваченного ею совсем недавно, в одном из последних походов. Прижимая Куини к скале, он пытался поцеловать уворачивающуюся девушку.
— Ну, только один поцелуйчик, красавица, — неразборчиво бормотал он, а рука его уже шарила по высокой груди.
— Убирайся, — прошипела она, отталкивая его жадные руки.
— Только один…
Внезапно юноша охнул и скрючился, ухватившись за пах. Куини не зря росла рядом с братом-близнецом, от хулиганских проделок которого стонал весь дом, не подозревая, что половину из них брат и сестра совершали вместе. Брайан научил ее многим полезным вещам. Вот и сейчас точно нацеленный удар принес ей легкую победу.
— Сначала научись быть мужчиной, — презрительно проговорила леди Гилфорд, отпихнула неудачливого воздыхателя и, оправляя платье, направилась в сторону дома.
Однако не прошла и нескольких шагов, как нос к носу столкнулась с Тир. Ей мгновенно вспомнились слова норвежки, что любой, кто покусится на нее, будет жестоко наказан…
— Под юбку он не лез, — тут же выпалила она, робко посматривая на хмурую госпожу.
Юноша, белый как мел, замер у гряды.
— Он ослушался меня, — спокойно и холодно возразила Тир.
Ее рука скользнула к ножу, но потом замерла.
— Я оставлю тебе жизнь, мальчишка. Но это все, что ты заслуживаешь.
— Что с ним будет? — спросила Куини.
— Десять ударов плетью и невольничий рынок.
Девушка ахнула.
— Но он не сделал ничего плохого…
— Не потому, что не хотел, а потому, что не смог, девочка.
— Это слишком жестоко.
Тир легко коснулась ее нежной щеки.
— Тебя никогда не насиловали, малышка.
Резко отвернувшись, молодая женщина пошла к дому. Куини поспешила за ней и успела услышать ее резкий голос, приказывавший двоим ее воинам забрать провинившегося и провести экзекуцию. Куини убежала в дом, не имея сил смотреть, как плеть будет терзать чью-то плоть из-за нее.
— Нечего шляться по кустам, — словно отвечая ее мыслям, проворчала Аса. — Это как минимум глупо, следующий может оказаться не столь неловок.
— Но он ничего не сделал.
— Балда! Жалеешь недоумка, а лучше подумала
— О боже, нет!
— Тогда впредь будь умнее. Помни о том, где ты, и кто ты.
— Я помню, Аса… Но иногда так хочется забыть…
— Не печалься, девочка. Твоя судьба оказалась не худшей. Живешь, как у Христа за пазухой. Попади ты в руки другому человеку, уже побывала бы под десятком мужиков, а они не миндальничают с рабынями…
— Аса, мне бывает так страшно, — Куини всхлипнула.
— Не реви. Чего теперь реветь? Хотя… Раз уж все равно слезами заливаешься, на-ка почисти лук.
Девушка сквозь слезы улыбнулась добродушной толстухе и взялась за крепкие золотистые головки. Чуть позже она почувствовала к поварихе еще большую благодарность.
В кухню заглянул Гай и, мгновенно побелев от ярости при виде ее заплаканного лица, стал выспрашивать, не причинили ли Куини вреда, не болит ли где, и не сильно ли она испугалась. Внутренне перекрестившись, девушка шмыгнула носом и бодро ответила, что с ней все прекрасно, а слезы эти просто луковые…
Через несколько дней молодого раба, который имел неосторожность покуситься на зеленоглазую англичанку, вместе с несколькими другими пленниками увели на невольничий рынок. Больше Куини его никогда не видела и была тому несказанно рада, потому что злоба, которой горели глаза юноши при взгляде на нее, испугала и обидела девушку. Он пострадал из-за нее и ненавидел за это, хотя вся вина юной леди состояла в том, что она была слишком хороша и соблазнительна…
…Время шло своим чередом, и Куини, удивляясь себе, чувствовала, что уже привыкла к своей новой жизни.
— Человек такая скотинка, что привыкает ко всему, — грубовато заключила Аса, с которой она поделилась своими размышлениями, и молоденькая англичанка была вынуждена согласиться с ней…
Глава 4
Зима, однако, действительно оказалась тяжелым испытанием для Куини. Несмотря на шерстяную одежду и теплый плащ, подбитый заячьим мехом, который подарила ей Тир, девушка постоянно мерзла, находя прибежище лишь у пышущих жаром кухонных плит. Жизнь в огромном доме текла медленно и размеренно, прерываемая лишь редкими приездами гостей. Тогда в большом зале до поздней ночи ревели пьяные викинги, а Куини вынуждена была отсиживаться на кухне под защитой грозной Асы.
В эти дни турниры на заднем дворе были еще более ожесточенными, и девушка мучалась в тревожном ожидании до тех пор, пока разгоряченные и хохочущие мужчины толпой не вваливались в кухню, где повариха обрабатывала их ранения, в то время как они облизывали масляными взглядами ладную фигурку зеленоглазой рабыни…
Гая Куини видела часто, но возможности поговорить почти не представлялось. Им оставались лишь взгляды, которые иногда были красноречивее слов…
Не то с Тир.
Все началось одной студеной ночью, когда Куини, свернувшись калачиком на своей убогой постели, пыталась согреться и заснуть. Скрипнула дверь ее комнатки. Мгновенно вскинувшись, девушка обнаружила в дверях свою хозяйку.