По врагу... Огонь!
Шрифт:
Вопреки всем правилам воздушного этикета, нарушая все возможные договорённости и древний церемониал, огромный дракон не стал совершать почётного круга над площадью. А как-то беспомощно, будто собрав последние силы, пронёсся прямо над головами толпы, неуклюже плюхнувшись в центре так называемой буквы П - открытого каре. Едва не погребя под своей тушей вовремя отскочивших и явно опешивших колдунов. Плюхнулся, и тут же завалился на бок. И только сейчас на незащищённом брюхе крылатого животного стали видны раны. Несколько кровавых дыр, из которых при каждом вздохе выступали
Гул дрожащёй от выстрелов машины чувствовался каждой клеткой его тела. Дав длинную очередь из всех орудий, Иван не поверил своим глазам: три огненных прута легли точно в цель. Туда, куда он и метил - в огромный, вздымающийся оранжевый бок дракона. Хорошо просматривалось, как взрывались снаряды, достигая чешуи или что там у этого... Создания. Пройдя чуть выше, огоньки разрывов достигли и кабины...Только вот...
Рука рефлекторно потянулась к защитным очкам, дабы протереть явно врущие стёкла.
Только вот, видимый эффект от стрельбы, как любил говаривать в училище инструктор огневой подготовки, являлся неположительным. Говаривал это, правда, капитан Куртанидзе с характерным, присущим ему акцентом. И выходило это у того как 'нэ-по-ло-жи-тэл-но', после чего следовал поток непереводимых с грузинского междометий... Однако, сейчас Иван сам неожиданно для себя выдал знакомое слово. Почему-то шёпотом:
– Нэположительно...
С расстояния в пару сотен метров бронебойно-зажигательные должны были уверенно пробивать полуторасантиметровую броню, его мать! А от кабины не оставить и мокрого места!!!
Проложив на абсолютно невредимой чешуе пятна гари, очередь, способная свалить в последнее пике американский бэ-двадцать девятый, не причинила никакого вреда крылатому созданию! Как и надстройке у него на спине. Разве, как показалось Ивану, цель ощутимо вздрогнула, и по телу прошло волной, будто судорогой. Но - и только то?..
Краем глаза он удовлетворённо отметил, что с соседним чудищем - тем, которого атаковал ведущий, произошла та же история: очередь номера один достигла цели. Только вот цель на эти самые выстрелы забила... Продолжая как ни в чём не бывало махать перепончатыми крыльями в глубь советской территории.
Проскочив над головами невредимых драконов, двойка советских истребителей, а точнее, машина с единицей на хвосте (Иван старался в точности следовать манёврам Шугурова), вновь легла в левый разворот.
– Товарищ подполковник...
– решив первым нарушить тягостное радиомолчание, выдохнул, наконец, Капурица.
– Может...
Товарищ же подполковник словно этого момента и ждал.
– Не может, Капурица!
– в голосе командира слышалось явное раздражение.
– Не может и слушай сюда, внимательно...
Даже сквозь треск помех он слышал, как замкомэскадрильи рвёт и мечет в своей кабине. Будто это он, Иван Капурица, всему виной...
Шугуров, между тем, хрипло продолжал:
– Капурица, мы когда были ниже, я приметил, что чешуи у них внизу нет. Брюхо, значит, свободное... Соображаешь?..
Самолёты уже успели совершить
...
– Так вот, лейтенант, сейчас заходим снизу, атакуем одновременно одну цель - того, что в центре... Усёк, молодой?
Будто заворожённый, Иван вглядывался во вновь приближающихся созданий, рассматривая ближайшее. Голова на длинной, вытянутой вперёд шее чуть покачивалась в такт взмахам крыльев. Большое, продолговатое тело с кабиной переходило в длинный, почти такой же, как шея, хвост. На кончике которого болталось что-то вроде ворсистой кисточки... Совсем не страшные они и скорее какие-то беспомощные, что ли... Или, так ему кажется? Поджатые по-птичьи к брюху лапы он заметил только сейчас, когда драконы оказались сверху...
И почему они никак не среагировали на выстрелы? Видел ведь сам, как дракон скукожился от боли? А кто тогда сидит там, в супербронированных кабинах?..
Вдруг, показалось ему или нет, но на спине создания появилась будто бы человеческая фигура! Отсюда, с приличного расстояния и снизу почти не видно, но на долю секунды ему привиделось, будто силуэт махнул руками. Словно отгораживаясь и защищаясь от смертельной угрозы.
– Ты уснул там, лейтенант?!..
– грохот в наушниках заставил его прийти, наконец, в себя.
– Никак нет, товарищ подполковник!
– Смотри мне... По моей команде...
Подстроившись под ход машины Шугурова, Иван поймал в перекрестье брюхо намеченного дракона. Светло-коричневое, действительно, без чешуи. Большие, прижатые к животу лапы, совсем как у птицы...
Отчего-то ему вдруг стало противно и тошно. Совсем некстати на ум пришло детское воспоминание, когда они с другом поймали в силок голубя. Выпутав из верёвок трепыхающееся создание, не нашли ничего лучше, кроме как привязав к ногам кирпич подбросить того с крыши пятиэтажного дома. Поспорили - полетит или нет... Когда, сбежав вниз, стояли у живой ещё, распластанной по земле птицы, подошла мама. Не ругалась, не кричала. Молча взяла за руку и отвела его, ревущего навзрыд Ваню, домой. А он всё оглядывался и хотел отнести голубя в поликлинику, чтобы тётя доктор вылечила. Удивляясь и негодуя, почему же мама этого не делает? И уже дома, сев напротив сына, она после долгого молчания объяснила:
– На свете есть вещи, которые исправить не получится. Как бы ты ни старался.
– Совсем-совсем?
– сквозь слёзы спросил тогда он.
– Совсем-совсем.
Те слова мамы он запомнил на всю жизнь и животных больше не мучил. Никогда.
...
– Огонь, лейтенант!
От грохота приказа в шлемофоне он крепко зажмурился. И с силой вновь вдавил гашетку.
Открыв глаза через мгновение, Иван с ужасом увидел, что на этот раз выстрелы легли, а главное, вошли точно в цель. Центральный дракон тут же клюнул носом, выпав из клина и начав беспомощно и как-то жалко падать, кувыркаясь в воздухе.