По врагу... Огонь!
Шрифт:
'Будто осенний лист на ветру...' - мелькнуло у него в голове.
Из разорванного брюха от обеих очередей вываливалось что-то синее вперемешку с красным, лапы вытянулись и могучее минуту назад существо как-то сразу вдруг начало напоминать подбитого воробья. Показалось ему опять или нет, но из кабины тоже кто-то вывалился, падая рядом с диковинной птицей... Не понять, слишком много ошмётков вокруг!.. Краем глаза Иван отметил, что Шугуров, похоже, сумел зацепить и второго, что летел справа. Несколько красных пятен на брюхе не оставляли в этом сомнений, но первому всё же досталось несравнимо больше.
– Видал,
– торжествующий голос Шугурова гремел победной песней.
– Делаем разворот, лейтенант, добиваем двух остальных и идём на аэрод...
Договорить Шугуров не успел. Бодрый, уверенный голос подполковника внезапно на полуслове перешёл в сдавленный, нечеловеческий хрип. Будто кто-то с силой схватил того за горло, намертво сжав гортань.
– Х-х-х-х-хдр....
– раздалось из наушников.
– А-а-а-а-а-а-а!!!..
– донеслось до него как сквозь вату и голос командира исчез, пропав.
– Товарищ Шугуров!.. Товарищ...
Ничего не понимая, Иван нагнулся чуть вперёд и посмотрел вправо. Туда, где предполагаемо должна была находиться 'единица' ведущего. Вместе с которой они только что проскочили мимо пары теперь летящих противников. Посмотрел и обомлел.
Такие неуклюжие с виду драконы, напомнившие ему поначалу даже летающие мешки, таковыми уже совсем не являлись. Сложив крылья чуть назад и приобретя стреловидную форму, существа разделились и добавили в скорости. Да добавили так, что...
Один оранжевый нырнул вниз вслед за падающей почему-то 'единицей' Шугурова, а второй... Второй, что остался в воздухе, получив ранения, висел на хвосте его, Иванова истребителя!..
Времени удивляться не оставалось, как не остаётся его в те моменты, когда мир вдруг меняется и на кон неумолимо ложится твоя собственная жизнь.
Не раздумывая ни секунды, скорее даже рефлекторно, Иван резко бросил машину вниз вслед за падающим ведущим.
– Товарищ Шугуров, отзовитесь!.. Товарищ...
– почти плача взывал он, ощущая нарастающую скорость и отмечая быстро двигающуюся стрелку указателя. Пятьсот тридцать, пятьсот пятьдесят...
Недовольно задрожавшая всем корпусом машина буквально вопила о том, что вскоре будет достигнут предел. Тем не менее, сквозь круги перед глазами он продолжал наблюдать хоть и приближающегося, но совсем не быстро преследователя 'единицы'.
...
– Товарищ...
В динамиках слышалось лишь лёгкое потрескивание и никакого ответа. Ни звука больше! Самолёт Шугурова окончательно вошёл в крутое пике, снижаясь почти вертикально. Вот-вот исчезнет в пелене облаков! О том, что на хвосте у него висит ещё одна тварь и почему Шугуров кричал, внезапно замолчав, Иван старался не думать.
Дрожание усилилось - шестьсот, отметил он про себя. Приближающаяся туша, наконец, уверенно легла в прицел, начав быстро увеличиваться. Похоже, что он достиг её скоростного предела...
'Всё та же чешуя, как бы тебя половчей зацепить...' - Иван чуть сместил рукоять влево. Времени заходить снизу, в брюхо не хватало, и потому он решился, уверенно нажав гашетку. Три прута немедленно вытянулись перед пропеллером, пересекая тушу создания. Пройдя поперёк всего тела вместе со сложенными стрелой крыльями...
'Сквозь них...' - удовлетворённо отметил про себя Капурица.
В следующую секунду самолёт подполковника нырнул в белый сугроб облака. А тварь,
Миг, и вокруг всё заволокло белым.
Удар по корпусу... Ещё удар!.. Череда сильных, мощных ударов!!!..
Скорее интуитивно, чем разумом Иван ощутил, как машину кинуло в штопор, завертев вокруг оси. И тут же в глаза отдало непривычно зелёным, ярким... Отдало и вновь заволокло белой ватой.
Стараясь выровнять непослушный истребитель, отчаянно работая педалями руля и рукоятью управления, он с ужасом чувствовал, что самолёт совсем перестал подчиняться. Облако вокруг окончательно посерело и неожиданно взору открылось крутящееся и пестрящее густо-зелёное.
'Зелень... Откуда?..' - с силой дёргая фонарь кабины, всё же успел удивиться он. С трудом выбив заклинившую створку, ещё раз дёрнул и уши мгновенно заложило от ревущего потока воздуха. Щёлкнув застёжку ремня и неуклюже перекинув ногу в унте за борт, подтянулся о края кабины, сделав последнее усилие.
Внизу уже совсем близко расстилался ковёр летнего, совсем не снежного леса. Никак не вписывающегося в месяц ноябрь и Дальний Восток, где он, Иван, находился. Оглянувшись назад и не обнаружив на месте привычного хвоста машины, у которой вместо оперения торчало несколько металлических фюзеляжных шпангоутов, он с силой вытянул из кабины вторую ногу. После чего, оттолкнувшись обеими, дёрнул кольцо на груди. Последнее, что он почувствовал - это резкий рывок вверх. И наступила пус-то-та....
Старшина и единственный обитатель дальней метеорологической станции Коновайло в душе являлся эстетом и сибаритом. Наверняка, если бы кто-нибудь сообщил ему об этом, нарвался бы в лучшем случае на непонимание. В худшем, окажись посмевший ляпнуть подобное равным по званию или ниже, непременно схлопотал бы по морде. За грубость и бескультурщину.
Тем не менее, всякий раз заступая на двухнедельную вахту, Арсений Иванович проводил тщательную инвентаризацию. Как то: делал вид, что проверяет радиоаппаратуру, придирчиво пересчитывал сухпай и требовательно обходил покосившуюся избу станции. Приговаривая в густые усы: 'тут поправить желательно, там подлатать... Эх, хозяина сюды надоть!.. Так, откудова...' Грустно постояв возле антенны и колупнув ногтем эмаль плювиометра, старшина мрачно сплёвывал сквозь зубы.
Впрочем, ничего латать и тем более поправлять он, разумеется, не собирался. И как только грузовичок со сменщиком скрывался за ближайшей сопкой... А местный пёс Трезор, в последний раз тявкнув вслед вонючей машине забирался в конуру у сортира, старшина немедленно ощущал прилив бодрости и духа. Душевный и волевой подъём его выражался в немедленном беге трусцой к ближайшему леску с лопатой в руках. И если бы какой-нибудь невесть как занесённый сюда японский диверсант, имеющий задание императорского разведштаба во что бы то ни стало выяснить быт и досуг именно станции 'Хвалынская' наблюдал подобное... Дюже подивился бы диверсант силе духа русского солдата: 'Только-только заступил на дежурство, а уже занимается спортом! Да ещё и с лопатой... Сильна же эта метеорологическая станция, не взять нам её...'. И разочарованный, уполз бы прочь, шёпотом ругаясь на японском.