По заказу
Шрифт:
– Да?
– В то время еще практиковались корпоративные наказания, хотя вскоре их запретили. И директор интерната посоветовал учителям покрепче выпороть обоих мальчишек. Ударить каждого по шесть раз.
– Ну, и что было дальше?
– Тогда Логистейн выломал из спинки стула деревянную планку, подошел к классному руководителю, набросился на него и сломал ему кулаком челюсть. – Мистер Сноу рассеянно почесал свой подбородок.
– Это вы были его классным руководителем, не так ли? – догадался я.
Он перестал чесать подбородок и поглядел на руку.
– Да, я. Поросенок
– Итак, Логистейна исключили, – подытожил я. – А что случилось со вторым мальчиком?
– Ему досталось от его классного руководителя. Тот его хорошенько выпорол.
Я удивленно поднял брови.
– Нет, не от меня.
– И мальчишке разрешили остаться в школе?
– Да. Его отец постоянно отчислял для школы крупные суммы, – пояснил мистер Сноу. – Некоторые полагали, что он чувствовал себя виноватым и пытался откупиться этими пожертвованиями.
– Вы помните, как звали второго мальчика?
– Я забыл его имя, но готов назвать фамилию. Энстон.
– Питер Энстон? – подсказал я.
– Да, по-моему, так. Его отец был строителем.
Ну, вот он, долгожданный ответ. Неудивительно, что Энстоны всю жизнь знакомы с Джорджем Логисом. И Логису ничего не стоит ударить кого-то по лицу. У него накопился немалый опыт.
Больше Фрэнк Сноу не сообщил мне ничего любопытного. В Харроу постарались замять скандал, опасаясь, как бы вести о нем не проникли в прессу, а впоследствии имя хулигана вычеркнули из списка. Фрэнк показал мне официальный перечень бывших учеников, и Логистейн в нем не значился.
Мы побеседовали еще минут десять, и он продемонстрировал мне фотографии на стенах.
– Вот эти, – он указал на черно-белые, – сняты перед Первой мировой войной. Тогда Харроу славился своими суровыми нравами, и, думаю, у ребят не было особых при- чин для смеха и улыбок. А это – команда регбистов, и я был ее тренером. Вот он я – под номером 16. Тут мои мальчики, некоторые до сих пор приезжают со мной повидаться. Я вижу, как мои питомцы изменились, и чувствую себя глубоким стариком. А у нескольких сейчас здесь учатся их сыновья.
Я поблагодарил его за информацию, кофе и, главное, за потраченное на меня время. Кажется, его разочаровало, что, когда он вынул из шкафа сотни других фотографий, я не стал их разглядывать.
– Как-нибудь в следующий раз, – произнес я, двинувшись к двери.
– Мистер Холли, – окликнул меня он.
– Да? – Я повернулся.
– Надеюсь, вы обнаружите, что натворил этот Логистейн.
– А я полагал, что закрытые школы всегда защищают своих бывших учеников, независимо ни от каких обстоятельств.
– Школы, возможно, и защищают, а я нет. Пусть узнает, почем фунт лиха. Он это заслужил.
Мы пожали друг другу руки.
– Если вам что-то понадобится, мистер Холли, смело обращайтесь ко мне. – Он улыбнулся. – Я еще не расквитался с Логистейном и, если быть точным, должен ему пять ударов.
И правда, месть – блюдо, которое лучше есть холодным.
На обратном пути к центру Лондона я слегка отклонился в сторону и поехал в Уэмбли-парк, чтобы поглядеть на здание офиса «Давайте сделаем ставки»-лимитед. Я раздобыл его адрес на веб-сайте «Компани'з Хаус». Однако целых пятнадцать минут колесил по району с промышленными зданиями, пока не отыскал нужный дом. И решил, что должен обзавестись спутниковым путеводителем. Наверное, он появится, когда я куплю новую машину. Я припарковался на углу и вернулся назад.
Описать здание офиса было трудно: обычный прямоугольный пятиэтажный дом из красного кирпича с небольшим безлюдным холлом. Плоскую крышу заполняли антенны мобильной связи, а видеокамеры были вмонтированы по всему периметру здания.
Я заметил объявление рядом с домофоном. В нем говорилось, что посетители офиса «Давайте сделаем ставки»-лимитед должны нажать кнопку и подождать. Очевидно, визиты здесь отнюдь не приветствовались.
Посторонний наблюдатель не обнаружил бы в скромном кирпичном доме никаких признаков преуспеяния и усомнился бы, что в нем прокручиваются многомиллионные сделки. Хотя мне бросилась в глаза вереница дорогих автомобилей и мощных мотоциклов, припаркованных на скромной автостоянке у двери. Ближайшим от меня оказался темно-синий «Порше 911-Каррера» с номером ГЛ-21. Значит, Джордж был на месте.
«Хватит ли мне духа туда зайти и пообщаться с ним? – задал я себе вопрос. – Почему бы и нет? Я ничего не лишусь, кроме собственной жизни».
Нажал кнопку и стал ждать.
Наконец из микрофона около кнопки донесся женский голос:
– Да?
– Это Сид Холли. Мне нужно встретиться с Джорджем Логисом, – пояснил я.
– Подождите минуту, – проговорил голос. И я снова принялся ждать.
Через минуту или чуть больше тот же голос деловито уточнил:
– Он вас пригласил?
– Нет. Просто я проезжал мимо и решил повидаться с Джорджем. Я его знакомый, – ответил я.
– Еще минуту, пожалуйста, – повторил голос. Я по-прежнему ждал.
– Поднимитесь на лифте на четвертый этаж, – сообщил голос.
Я распахнул дверь и последовал указаниям.
Лифт остановился на четвертом этаже, и я увидел вышедшего навстречу Джорджа Логиса. Я запомнил его по нашей встрече в ложе Джонни Энстона в Челтенхеме. Стройный, почти атлетического сложения, он зачесывал назад свои светлые волосы, уже немного поредевшие на висках. Но сегодня на нем был не строгий костюм, а спортивный темный свитер с круглым вырезом и простые голубые джинсы. Он явно не собирался принимать гостей.
– Сид Холли, – произнес он и подал мне руку. – Рад вас снова видеть. Что привело вас в этот забытый богом район северного Лондона?
Неужели я стал подозрителен или в его голосе и впрямь прозвучали тревожные нотки? А возможно, это было раздражение?
– Я проезжал мимо, и мне вдруг захотелось зайти и посмотреть, на что похож ваш офис.
Вряд ли он мне поверил, но я сказал правду.
– Да тут и смотреть-то особо не на что, – усмехнулся он.
Джордж дал возможность зеленой пластиковой карточке проскользнуть в прорезь стены, открывавшей двери кабинетов на четвертом этаже. Он посторонился и пропустил меня.