По законам Дикого поля
Шрифт:
– Доживем, посмотрим, – Вожа улыбнулся. – Не след загадывать. Приезжайте, коли не намаялись у нас, а там посмотрим.
Подошел Максим и предложил Воже:
– Поживи у нас еще.
– Поле ждет, – ответил Вожа. – Подрядился отыскать жерновые камни для мельницы. Много дел спроворить надо. А там морозы, начало охоты на пушного зверя. В случае нужды какой на ближайшем зимовье оставьте знак. Коли буду там, приду.
– Может чем в дорогу пособить? – спросил Максим.
Вожа задумался:
– Зимой нам бурки потребуются. Коли есть шерсть старого
Максим тут же принес два плотных мешка нечесаной шерсти. Зверолов связал мешки между собой и перебросил через седло вьючной лошади.
Одним часом Вожа разминулся с Мотей, возвращавшейся в отчий дом. С расстояния двух верст увидел он идущую от леса белоголовую девицу, так похожую на ту, что видел в странном мареве в типчаковой степи. Всадники застыли, всматриваясь в знакомую незнакомку.
Застыла и белоголовая девица, готовая припуститься к лесу. Она тоже всматривалась во всадников.
Вожа и Васек сворачивать не стали. Продолжили свой путь. Мало ли кто бродит в здешних долах.
В усадьбе табунщиков при появлении дочери радости не было края. Мотю затискали, зацеловали, вертели, осматривали так и эдак и снова обнимали. Мать и дочь плакали. Табунщики-мужики на радостях палили в воздух из ружей и пистолетов. Мотя рассказала о своем побеге и плененных сестрах. Радость поутихла. Вспомнили горемычных Агафью и Пелагею. Никогда уж им не вернуться в отчий дом.
– Помогал ли тебе кто? – спросила мать.
– До Яика ночами шла. За Яиком шла днем по сиротской дороге. Тамошние жители указывали путь, хлебца давали. Они и сами с опаской живут. Больше всех помог знаменитый охотник Вожа. Это он привел несколько семей починков на Иргиз и Самару. А уж они мне помогали.
– Вожа? – переспросила Прасковья. – Да не видала ли ты его в степи недалече от избы?
– Видала издали двоих конных… Он еще приедет? Хоть бы посмотреть на него…
В это время всадники мчались на рысях в новый разгоравшийся день.
ЭКСПЕДИЦИЯ НА ЗАПОВЕДНЫЕ РЕКИ ДИКОГО ПОЛЯ
1
Зверолов Вожа и его младший названный брат Васек ехали вольной сиротской дорогой к деревне починков. Сами верхами да по заводному коню сзади. Рядом бежал верный пес, похожий на волка.
Лето догорало. Лесостепь пожухла, но еще довольно нарядна. Побуревшие травы оттенялись зелеными куртинами кустарника, разбросанными по всему пространству так часто, что степного горизонта не видно. Да и сами травы в низинах поднимались так высоко, что закрывали не только коней, но и всадников. В двух шагах ничего не видно. Кузнечики и многочисленные букашки сыпались с травы на гривы коней; репьи цеплялись. А то опять травостой в колено и видно на версту… На деревьях листья поблекли, но еще не пожелтели как осенью.
До полудня звероловы встретили трех странников, трех бородатых мужиков. Один постарше и два помоложе. Из посохов они связали треногу, повесили на нее котел с похлебкой и развели костер.
Неспешно
– Чьи будете, люди добрые?
– Богомольцы мы, – представился старший и показал на огонь. – Вот стали передохнуть.
Вожа улыбнулся:
– Это какие святые места обнаружились в наших пустынях? На восток бредете? Поди садчики, землю ищете?
– А и хорошей землице поклониться не грех, – сказал тот из странников, что помоложе. – Рыба ищет где глубже, а человек где лучше. Дерево и то к свету и теплу тянется. Для крестьянина земля – мать родная. Ищем плодородную.
– Зачем далеко ходить? – сказал Вожа. – Вон речушка. В Самару впадает. Спускайтесь по ней. Близко к Самаре не становитесь. Весной затопит.
– Хороша ли землица?
– Плодородная. Только одноконная и двуконная соха здешнюю новь поднять не осилит. За овражком найдете поля, заросшие бурьяном. Они от сожженной селитьбы. Пашите там.
Мужики оживленно закивали головами.
– Не боитесь, что и вас пожгут? – спросил Вожа.
– У нас говорят: будь, что будет, а будет, что Бог даст, – ответил старейший садчик.
– Только избы на погорелое место не ставьте, – напутствовал Вожа. – Плохая примета. Когда вернетесь на облюбованное место, пустите корову. Где она ляжет, там и ставьте избы, там место пригожее.
Уже отъехав от садчиков, зверолов услышал их вопрос в догонку.
– Человек хороший, как речушку звать?!
Вожа махнул рукой:
– Как назовете, так и будет.
Васек уважительно взглянул на Вожу, спросил:
– А реку Самара ты прозвал Самарой?
– Не. Один монах в Самаре сказывал, что лет четыреста тому назад здесь поселился монах-пустынник в длинной самаре [59] , от которого и пошло название Самара. Старинное название. Река Черемшан тоже давно прозвана. Имя носит оттого, что по ее берегам растет много дикого лука – черемши.
– А Сок?
– Ты как генерал Наумов допытываешься. В Соку вода на вкус и на цвет особая. Как в Волгу впадает, то долго не смешивается, белесым потоком течет. Сок. И люди про то говорят. Да я по-другому думаю. Еще недавно звали реку Осок, Осока. И деревенька Осока была. По берегу много осоки растет.
59
Самара – русская долгополая одежда.
– Ну а ты какую речку нашел и прозвал? – не унимался Васек.
– А то, – Вожа отмахнулся от мальчишки. – Да разве на все речки названий хватит? В верховьях Самары есть три притока Сорока. А внизу, возле города есть речушка Безымянная или Безимянка. Думал, как прозвать. Так ведь другой Безимянки поди и нету. Как лучше?
Отъехав недалеко, звероловы увидели еще одного странника, шедшего навстречу, на запад. Завидев их, странник бросился в кусты, но сообразив, что внимания к нему не проявляют, остановился.