По законам Дикого поля
Шрифт:
Васек потер тусклую сталь лезвия о рукав.
Вожа отрицательно покачал головой:
– У зверолова нож не должен ярко блестеть. Надень-ка еще вот.
– Что это?
– Пуховая рубашка из шкурок птиц. С белых гусей шкурка, с груди и брюха. Каков мех?
– Невесомая! Теплая!
– Зимой вспомнишь, – Вожа остался доволен восторгом мальчишки. – Подпояшься. Это ремень катаур. В наших местах охотник без катаура пол-охотника.
Васек померил кожаный ремень с деревянной застежкой и тремя короткими ремешками, к которым можно крепить чехол ножа или пистолета, пороховницу или другие надобности.
– Строгай лыжи. Зимой ой как сгодятся. Терпи. Скоро пойдем сомов промышлять.
Лыжи
Ночью Вожа и Васек ловили сомов на клоковую уду [65] . Васек клоком несильно хлопал по поверхности воды, и клокающий звук в ночной тишине разносился далеко, приманивая сомов. Вожа сидел в конце челна и сторожил ременную веревку с клоком и наживкой, маленьким зверьком или лягушкой.
65
Клоковая уда (клок) – манок в форме деревянной рюмки на палке.
Поймав сома-богатыря в три аршина длиной, спешили подманить другого, третьего.
Днем звероловы искали сомов возле омутов, на глубине, где сомы устраивали гнезда. Опустят над омутом якорь-камень на веревке и неспешно пошевеливают. Если сом всплыл, то Вожа бил его острогой – по-волжски сандовью с веревкой.
Таскает, таскает сом челн по реке, да все одно выдохнется. Лишь однажды сом чуть не ушел, повел лодку под дерево, упавшее кроной в воду. Но Вожа уперся ногой в ветку и не отпустил веревку.
Однажды Вожа сам отпустил сандовь и схватился за ружье. Прежде чем Васек понял, в чем дело, Вожа выстрелил в реку. Пуля подбила большого осетра. Не часто заходили осетры в волжские притоки из Волги-матушки.
– Вот и обрыбились, – радовался зверолов.
С пойманных сомов снимали кожу. Ее очищали золой, глиной с песком. Шкура относительно легкая, прозрачная и очень крепкая, не всяким камнем прошибешь. Рыбью шкуру и пузырь в охотничьих зимовьях и ватагах рыболовецких издавна в окна вставляли. Распорки из палочек поставят – и рама в окне готова.
На Волге из рыбьих шкур делали паруса, за неимением холста. Такой парус появился здесь потому, что в Волге рыбы добывали больше, чем в море-океане. Добывали быстро. Забросят невод, а вытягивают человек двадцать с трудом. Брали только красную рыбу. Остальную выбрасывали в реку и птицам. Черная рыба дешева. Покупателя на нее не было. Зато для пошива ветровок, парусов, сапог летних, мешков годились шкуры не только белужьи, но и щуки, налима, сома… Шкуры влагостойкие и крепкие.
От рыбаков и звероловы Дикого поля переняли навыки шить одежду «на рыбьем меху». Не сильно греет, зато от дождя и ветра с мокрым снегом защищает. Шили звероловы ветровки шире и длиннее рыбацких и бурлацких. Епанча от долгого дождя промокнет, меховая куртка и от мокрого снега лезет. Дымленая кожа и та сыреет, да и тяжела она. Вот и выручала ветровка из рыбьих шкур. Наденешь ветровку на меховую куртку – и сухо, и тепло. Меньше времени на просушку одежды, больше на охоту.
Через несколько дней Вожа и Васек тронулись в путь. Предосенняя степь побурела, но еще оставалась полна жизни. По склонам холмов звероловы видели многочисленные норы сурков, похожие на волчьи норы. На рыхлой удобренной земле перед норой всегда появляется густая трава, выделяясь в степи яркими зелеными пятнами.
По опушкам лесных колков попадались еще и более крупные норы барсуков.
Любопытные сурки, сидя на задних лапах, посвистывали и подскакивали.
Звероловы-промышленники на них почти не обращали внимания. Мех малоценный. Из шкур сурков шили чехлы для ружей, чтобы закрыть от сырости замок. Добывать сурков и барсуков легко и изобильно. Но уважающие себя звероловы ими пренебрегали и добывали только в малом количестве из-за целебного жира для личных надобностей.
Дорогу преграждали многочисленные реки и длинные узкие озера, которые на деле часто оказывались лиманами [66] и ериками [67] , или ильменями [68] .
Переправлялись с помощью коней. Настоящий «промышленный конь» хорош не только в скачке, но приучен ко многим вещам. Выстрела и зверя не боится. На него можно смело класть свежую медвежью шкуру, не дрогнет. В степи, догнав зверя, даже волка, хватает его зубами и бьет копытами. Умеет спокойно ходить по топким местам и кручам. Не боится вида глубоких оврагов. Знает голос и посвист хозяина.
66
Лиман – низина, заполняемая вешней водой.
67
Ерик – глухой рукав реки, часто русло реки, пересыхающей летом.
68
Ильмень – местное название озера, из которого нет вытека.
Промышленный конь неприхотлив. Зимой в лесах при глубоком снеге русские промышленники приучали коней есть мох, поливая его солоноватой водой.
В безвыходных ситуациях промышленные кони ели даже трибушину травоядных животных, которую им подавали звероловы.
Зимой такой конь мог без воды обойтись. Если путник ехал по снежной степи на обычном коне и приходилось заночевать в открытом поле, то оглобли саней ставили вертикально и коня привязывали коротким поводком к оглоблям, чтобы он не нахватался снега, иначе пропадет. Иное дело промышленный конь. Снег ест запросто. Если не было снега, а только лед, то зверолов-промышленник мелко колол лед для своего четырехногого друга, и тот губами подбирал ледяную кашицу и тем утолял жажду.
Такой конь не боится большой воды. На глубине любой конь под тяжестью седока и даже вьюка тонет. Зато в брод промышленный конь идет по глубине до сажени, если грунт твердый. Пока конь чувствует под копытами дно, он будет идти на дыбах. Затем с увеличением глубины будет двигаться скачками на задних ногах и лишь потом при необходимости поплывет.
Там, где брод мелкий, Вожа и Васек не слезали с коней. Стременные ремни перехлестывали через седло, так что стремена поднимались до уровня седла и, стоя на конской спине, преодолевали реки и озера.
Но, встретив глубокую речку, Вожа поднял руку в знак остановки. Большой и маленький звероловы дружно резали ножами камыш и вязали маленькие плотики. На плотики укладывали седла, оружие, вьюки. Плотики привязали к хвостам коней. Сами звероловы плыли, держась за гривы над глубоко погруженными конскими спинами.
– Плыви от коня с той стороны, откуда течение, – учил Вожа. – Если плывешь над конем, держись левой рукой за гриву, а правой за поводья.
Когда кони доставали ногами дна, пловцы сели на них верхами и выехали на заросший камышом берег.