По законам прайда
Шрифт:
Никогда не ощущала подобной боли Хуже, чем в красные для женщины дни календаря. Она накатывала приливами, но на пике была настолько сильной, что хотелось просто лезть на стенку. В эти моменты я становилась согласной на все что угодно, лишь бы мучения прекратились. Однако стоило мужчине коснуться меня там, как боль трансформировалась в самые приятные чувства в мире, словно одно невозможно без второго. В новых оттенках эмоций мое восприятие также терялось, потому что я превращалась в зависимую от наслаждения.
Тело казалось нереально тяжелым. Бедра дрожали в сладострастном экстазе, которого все время было недостаточно. Я хотела больше. Я нуждалась в этом, как ни в чем другом в мире. Даже не представляла, что могу быть такой жадной. Когда утром осознала, что Собер покидает меня, то собиралась его остановить. Просто не смогла физически открыть глаза и потребовать, чтобы он остался. Эта лихорадка меня полностью истощила.
Неудивительно, что после такой тяжелой ночи я проспала до обеда, но когда проснулась, меня все еще слегка потряхивало. Вялая. Выжатая как лимон.
Уставшая. Я провалялась в постели, не способная встать и проанализировать, что же со мной такое происходит.
Это было неестественно. Что-то выходящие за рамки моего понимания. Это сводило меня с ума. Мое тело перестало принадлежать мне. Его съедала непреодолимая потребность в мужчине. В Собере.
В уголках глаз собрались слезы. Я закусила губу, зажимая между ног подушку, чтобы создать давление на ноющее местечко. От того, что меня бросало то в жар, то в холод, я каталась по постели, измяв под собой простынь.
Собер не показывался весь день. Если поначалу я радовалась этому, потому что мне было бы стыдно посмотреть ему в глаза, то к вечеру сходила с ума из-за его отсутствия. Это чертова болезнь выпила все мои силы, сделав безвольной. Честно признаюсь, я звала его, но голос глушился стенами, а встать и отправиться на поиски я не могла физически. Слишком ослабла, борясь сама с собой. Все, на что меня хватило, это принять душ. Однако это тоже не принесло мне облегчения.
Теплая вода ни капли не помогла. Наоборот, лишь раздражала чувствительную кожу.
Когда я уже обессилела и просто хотела умереть, такой желанный голос раздался надо мной:
— Ты еще не оделась?
— Что? — я приподняла голову, открыла налившиеся свинцом веки и затуманенным взглядом посмотрела на причину своих страданий.
Сколько он стоял здесь? Подкрался так бесшумно, что, я уверена, если бы не заговорил, я бы и не узнала. Чертова животная грация.
— Пришло время для посвящения, — пояснил Собер.
— Для чего? — сознание было рассредоточенным.
Все, что сейчас меня волновало — это прекратить болезненные волны, которые накатывали
— Мне очень плохо. Помоги мне. Пожалуйста, — взмолилась к мужчине, ненавидя себя за слабость.
Собер присел возле меня. Провел своей рукой по моему лбу, убирая мокрые пряди:
— Потерпи, скоро это закончится.
— Правда?
— Обещаю.
— Когда?
— Когда ты станешь моей!
Нахмурилась. Что-то не нравилось мне в этом предложении, но сознание уплывало.
— Я не могу больше это терпеть, — обессилено пробормотала я.
Собер наклонился ко мне, сжал мои локти и слегка потянул на себя, заставляя сесть:
— Сейчас мы наденем ночную рубашку, а затем отправимся на место сбора прайда.
Он поднял мои руки вверх, после чего натянул на меня пресловутую тряпку. Собер лишь немного коснулся кожи, но и этого было достаточно, чтобы по моему телу расползлись теплые волны. Волоски на коже наэлектризовались. Даже самые маленькие. Я задержала дыхание, с надеждой посмотрев на него. Однако Собер был занят тем, что поправлял на мне ткань ночной.
Я дернулась, пытаясь снова уловить малейшее прикосновение. В ответ получила укоризненный взгляд:
— Твой муж ждет. Прайд тоже — Ты… ты сделаешь это при них?
Тяжело вести разговор, когда полностью рассредоточен, а в голове каша.
— Я поступлю так, как захочу, — предупредил он.
Он издевался, а я даже разгневаться нормально не могла. Эта лихорадка хуже всяких цепей сковала мои эмоции, оставив одно голое вожделение.
— Пожалуйста, давай останемся здесь, — предприняла попытку вымолить отсрочку.
— Поздно, котенок. Ты уже увязла в нашем мире. Теперь не вырваться. Нужно придерживаться его правил.
— Собер…
— Иначе никак! — заверил он меня, прожигая взглядом.
Ласковым движением он заправил выбившийся локон за ушко, провел пальцами вдоль скулы. Меня не волновало, что на голове, скорее всего, воронье гнездо и выгляжу я неважно. Я потянулась к нему, словно наркоман за очередной дозой. Жажда его прикосновений была непреодолимой.
— Ты… ты можешь перенести это? Пока мне не станет легче, — с откровенной мольбой попросила Собера.
— Нет, — короткий ответ, который давал понять, что пощады не будет. — Сейчас мы пойдем к прайду, перед которым Дерек заявит о вашем супружестве. Тогда я потребую свое право первенства в спаривании. Таков закон прайда.
Я дернулась, повернула голову к нему, не веря тому, что слышу снова о их проклятом законе, в то время как мне так плохо.
— Дерек, — нахмурилась, припоминая слова своего муженька, — не будет мешать этому. Он ждет, чтобы посвящение состоялось и я стала его женой.