По законам Преисподней
Шрифт:
Леди Артанис сурово посмотрела на них.
Не сказал бы, что они присмирели, но стали вести себя немножко тише.
– Как я рад вас видеть, – широко улыбаясь, произнес Фламенгард. – К сожалению, хозяйка дома, моя мать, и сестры уехали в город.
– Жаль, а мне так хотелось поболтать с Эмили, – вздохнула леди Артанис, но в голосе ее послышалось облегчение.
Баронесса явно была довольна, что не придется с ними встречаться.
– Чем обязан такому приятному сюрпризу? – спросил Фламенгард.
– Дорогой
Баронесса не спешила выходить из кареты.
Она и так чуть не удавилась на шторе, слушая рассудительные речи Корпатычей; а самое неприятное, – что и ей самой пришлось подпевать.
А здесь хозяйки дома не оказалось; желудок леди Артанис сжимался и истекал ядом, требуя привычную чашку кофе, – а пить его в гостях она не любила, так как умильные рожи хозяев портили ей все удовольствие.
Баронесса почуяла ветерок свободы, и вся подобралась, как собака, которую вот-вот спустят с поводка, и дадут порвать почтальона; Фламенгард, будучи человеком светским, все понял и не стал возражать.
– Не смею вас задерживать, – галантно отвечал он. – Буду терпеливо ждать решения Франсуазы.
Джоуи высунулся из окна, – то ли увидел красивую птичку, то ли его стошнило.
Но почти сразу спрятался.
– Вернулась старуха, – проскрежетал он. – Френки, может, ты сама тут останешься, а мы домой поедем?
– Какое невезение, – вздохнула леди Артанис. – Ченселлор, боюсь, что мы вас утомили. Если хотите, езжайте в особняк. Боюсь, беседа покажется вам скучноватой.
– У нас гости! У нас гости! – раздались громкие женские голоса. – Какая удача, что мы вовремя вернулись домой, а вы еще не успели уехать!
К нам в окно заглядывала высокая полная женщина. Ее широкое, круглое лицо расплылось в приветливой улыбке. Огромный чепец, с оборками, кружевами и какими-то фруктами полностью закрыл все окно.
– Выходите скорей, выходите, – приговаривала женщина. – Это дорогая Френки, это дорогая леди Артанис, это шалун Джоуи, это лорд Николас, а вы кто такой?
Ее суровый взгляд уперся мне прямо в лицо.
– Эмили, – проговорила леди Артанис. – Это ченселлор Майкл, наш гость, друг, одним словом, важный господин из города эльфов. У него секретная миссия.
Лицо толстухи застыло, и можно было даже ощутить, как напряженно она думает. Но потом, видимо, к ней прикапала мысль, что брак между эльфом и демонессой так же невозможен, как шляпка без кружева; поэтому я не представляю угрозы для ее сыночка, и Эмили Фламенгард решила сменить гнев на милость.
– Наверное, – сказала она. – Вам будет интересно узнать, что судьба всего города зависит от моего сына. Это у вас, у эльфов, волшебство и каббала; мы же должны трудиться, в поте лица, чтобы Преисподняя процветала.
Судя по ее розовой, как у печеного поросенка, коже, Эмили никогда не работала; и слава богам! Если бы леди Фламенгард и правда пришлось трудиться в поте лица, – от запаха бы умер весь город.
– Идемте, – она взмахнула пухлой ладошкой. – Я покажу вам кое-что.
Это «кое-что» пряталось в небольшой каменной башне, немного вдали от дома, сшитой с ним широким каменным переходом.
Поднявшись по винтовой лестнице, мы очутились в большой шестигранной зале. В центре парила под потолком хрустальная ваза, – и в ней билось алое сердце.
– Смотрите, – с гордостью сказала леди Фламенгард. – Наша семья хранит его уже много веков. Это душа нашего города, источник могущества Преисподней.
Мать, гордая своим птенчиком, долго еще не выпускала чаянную сватью из жарких объятий, – но в конце концов баронессе удалось вырваться, и все, чуть ли не на рысях, – а что касается леди Артанис, так она бежала почти галопом, – забрались в ландо, и с трудом перевели дух.
– Френки, – сказала тетушка. – Если когда-нибудь я буду вести себя так назойливо, ущипни меня. Только не очень сильно, дорогая, а то у меня синяки остаются.
Лорд Николас со всех сил дернул за снурок и громко, падая на фальцет, воскликнул:
– Гони, гони!
Перепуганный кучер взял с места в карьер, церберы захрапели, роняя на мостовую капли огненной пены, Френки и Джоуи зашлись неуемным хохотом, а леди Артанис, не удержавшись, скатилась с сиденья и упала в проход.
– Прошу прощения, – сказала она, забравшись обратно, – при этом взмахнула рукой и чуть не подбила глаз брату. – Как хорошо, что все хорошо кончается.
Но в это время раздался мягкий чмокающий звук, словно один карлик поцеловал другого в задницу, – и на пурпурэне Джоуи расплылось огромное красное пятно.
Брызги усеяли лица моих спутников.
Заклятие Опрятности действует только на эльфов.
– Джоуи Дюпон убит! – раздался громовой голос.
Огромный половник для вареников, с дырками, зачерпнул кузена, и дернул через окно. Юноша нелепо взмахнул ногами, и исчез в воздухе.
– Вот лапша, все-таки попался, – хмыкнула Френки.
Леди Артанис, с щепоткой зависти, посмотрела на мое чистое лицо, затем открыла замшевый ридикюль с золотым замочком, и вынула упаковку салфеток; я понял, что баронесса всегда носит ее с собой, на случай, если замурзается кто-нибудь из детей (включая и лорда Николаса).
Следом из ридикюля вынырнула фиала с ароматической водой. Первым делом леди Артанис вытерла лицо брату, – который вынес это стоически, привычно зажмурив глаза, и даже не пытался укусить; затем окинула критическим взглядом Френки, и протянула ей влажную салфетку.