По законам жанра. Книга 1
Шрифт:
— Дем, какого черта?..
— Ты, главное спокойно, Аленка. Дерьма навидалась, баба крепкая, я в тебе не сомневаюсь. Давай, дыши, — говорил он, приближаясь к койке. — Я тебя все равно не выпущу, пока мы не придумаем, че с этим делать...
Глава 15
Дем аккуратно стянул одеяло на пол, и по комнате быстро распространился смрад. Я моргала, блуждая глазами по стенам и потолку, и боялась посмотреть на кровать, где явно лежал чей-то
— Это что такое?.. — скулила я.
— Это человек.
Я сощурилась и медленно опустила глаза. На человека это нечто было совсем не похоже. Скомканный кусок разлагающейся плоти. Синяя кожа лоскутами отслаивалась, обнажая заплесневелое мясо, белыми шишками виднелись кости, лоснящиеся жиром куски будто пульсировали. Я не выдержала и отвернулась.
— Ты нахрена это сюда притащил?.. Еще и на кровать!
— Эй, ты давай-ка, повежливее, — тихо сказал мне Дем.
— Простите, Ваше Величество! Ты сбрендил?! Где ты это выкопал?
— Недалеко от города, в яме нашел.
— И на кой? Что это за дерьмо?! Меня сейчас стошнит...
— Да говорю тебе, человек! Смотри!
Я прикрыла один глаз и зажала рот рукой:
— Ты что делаешь? Не трогай!
— Успокойся! — Демъяр аккуратно коснулся кучи гнилого мяса, и сначала мне показалось, оторвал от него кусок, но от туши что-то просто отделилось и повисло.
— Это рука? — рассмотрела я пять маленьких скрюченных отростков.
— Да. Иди сюда.
— Нет!
Дем схватил меня за плечи и подвел ближе. Сил сопротивляться не было. Ноги подгибались от страха.
— Смотри, видишь?
Я старалась отвернуться, но взгляд все равно прошелся по его указке, и я различила лицо. Носа и ушей почти нет, на месте рта была только сморщенная прорезь. Высушенный, стухший, заплесневелый кусок человеческого мяса. Я заткнула нос и попыталась прийти в чувства, чтобы вдолбить этому придурку простую истину: не надо таскать в дом всякий хлам!
— Да, ты прав, — справлялась я с паникой и успокаивала саму себя. — Это просто зловонный труп. Но ты можешь мне сказать...
На месте щелей у глаз мелькнуло что-то белое. Оно еще и червивое?! Я вжалась в деда и взвыла, потому что комок начал медленно растягиваться.
— Он живой, Аленка. Ты когда-нибудь такое видела?
Я окаменела, когда явно различила две ноги. Пока он лежал в позе зародыша, невозможно было узнать в нем человеческое тело. Очень хрупкое, оно расправлялось на кровати, как некогда смятый листок бумаги.
Демъяр оттащил меня к стене, и мы молча смотрели, как глухо поскрипывая это нечто приобретает человеческие очертания. Солнце пробиралось в окно, заливая комнату теплым желтым светом. Палочка благовоний догорела, Дем сразу подпалил новую и поставил ближе к кровати. Первое время я едва справлялась с рвотными позывами, но глаза привыкали к синеве, обтянутым потрескавшейся кожей костям, язвам, и теперь с трудом верилось, что я сразу не признала в этом некогда человеческое тело. Явно проглядывались ребра, шея и голова. Тонкие костлявые ноги расправились почти до конца кровати, и смотреть на это стало немного терпимее. Это просто человеческие останки. Это просто... зомби...
— Т-ты некромант?
— Сдурела что ли? Я просто его подобрал.
Ко мне вернулось ощущение рук и ног:
— Придурок! — заверещала я, вырываясь из захвата. — Наверное, его в яму кинули, потому что он заразный! А ты его в дом притащил! Отпусти! Меня!
— А ну прекрати орать! Я с ним уже три дня! Видишь?! Жив-здоров! Он пьет и дышит, и ему становится лучше! Ты бы видела, че там было, когда я его только нашел!
— Лучше?! Это похоже на «лучше»?
На меня из щелей глазниц уставились два замутненных зрачка. Сморщенная полоска рта приоткрылась. Я подавилась воздухом и в панике отлетела в дверь, когда Дем меня отпустил и взял с подоконника стакан с водой, из которого торчала трубочка. Он присел рядом с кроватью и сунул трубочку в приоткрытый рот.
— Прости дружище, она к тебе привыкнет, — шептал дед.
Я сползла по двери на пол и уставилась на стакан, вода из которого медленно, но убывала. Труп хрипло выдохнул и потянул одну ногу обратно к животу.
— Как... Как оно может быть ж-живым, — пищала я.
— Я же попросил повежливее! Это не «оно», это он!
— Да в-вижу я. Господи. Ты спятил!
Я взвыла, когда опять почувствовала на себе его взгляд.
— Эй, а ты ему нравишься, да дружище? Давай-ка, моргни один раз, если понимаешь.
Глаза трупа медленно закрылись и открылись.
— Видишь! — радостно сказал дед. — Живее всех живых! И понимает человеческую речь!
Тело опять хрипло вздохнуло и перевело взгляд на Дема.
— Неужели ты думаешь, что сможешь его выходить?.. — пялилась я.
— Смогу, конечно, у него даже глаза не открывались всего два дня назад. А теперь глянь!
— Я никогда такого не видела... В Элизии нет болезней. Максимум простуда!
— Очуметь! — усмехнулся Дем. — Ты ее слышал? Это она орала, что ты заразный.
— Откуда я знаю! Мир развивается, вдруг появились уже!
Демъяр накрыл кровать и поволок меня по полу за дверь.
Я была не в силах даже на ноги подняться, поэтому по лестнице он спускал меня закинув на плечо, после чего усадил в кресло и сел напротив. Сложно сказать, сколько мы просидели молча, разглядывая узоры ковра на полу, но мне казалось пронеслась вечность, прежде чем у меня перед глазами перестало стоять это немощное, изуродованное тело. Чувства начали возвращаться, но царящее вокруг амбре благовоний уже не доставляло проблем. Уж лучше так, чем все здесь провоняет могилой.
— Что скажешь? — прервал Дем тишину.
— Мне нечего сказать... — мямлила я отлепляя присохший к небу язык.
— Ты видела когда-нибудь предел «слива»?
— Предел, это язвы по всему телу, Дем. Зубы гниют, потом конечности отмирают, но дальше-то куда? Там уже голова начинает включаться, работает легенда.
— А что будет с тобой, если ты расскажешь свою жизнь от и до, и я назову тебя по имени раз пятьсот.
Я оторвала глаза от ковра.
— Этого не может быть...
— Тебя сливали? Расскажи-ка мне об этом.