По закону перелетных птиц
Шрифт:
– Карь, помоги? – Бесцеремонно пихнутая локтем подруга повернулась и со страдальческим вздохом приняла из ее рук недоделанный венок.
– Ты когда уже сама научишься, а? – Отказать Карья еще ни разу не отказала, но вот побубнить себе под нос – это святое.
– Не ворчи, – одернула ее Марька. – Замуж выйдешь, тогда и наворчишься.
– Ага, куда уж там, – тоскливо протянула та, подавая назад вычурно сплетенный венок. – Как замуж выйдешь – так житья-то и не станет.
Прибеднялась Карья неубедительно,
Девушки поднялись и наконец-то присоединились к уже собирающемуся хороводу.
Праздник плодородия – последний в сельской страде, грех не отпраздновать как должно.
Вот девки и праздновали: вечером скакали парами через костер, потом плели венки из колосьев – да не абы каких, а особенных, двойных, специально выискивая их в уже сжатых снопах.
– Наше село веселе… Ми виночка несомо… Не з золота – з ярици… 3 назимой пшеници… Не з золота, а з жита… Нам горилка налита… – тягуче пели девичьи голоса.
Мягкий южный акцент местных давным-давно вытеснился спокойной и размеренной митьесской речью даже в селениях, а вот песни переделывать на новый лад как-то не хотелось. Так и пели, зачастую сами не понимая слов.
– Ой, обжинки, паночку, обжинки!.. Дай нам меду, горилки… Прочиняй, пане, ворота… Несем тоби винки из злота!
Тут полагалось снять венок со своей головы и положить на голову лучшей подружки. Марька скрепя сердце отдала свой Карье.
Может, и не слишком приятно называть лучшей подругой ту, которая увела у тебя жениха, зато причитать Карья умела лучше всех на селе и заполучить ее на девичник – тайная мечта каждой девки.
А жених? Ну что ж, тут и отец виноват: «Не отдам, не отдам, пусть еще для дома поработает». Раз отказал, два… А на третий и не пришли.
Ничего, до перестарка Марьке еще далеко. Только-только шестнадцать годков стукнуло.
– А к реке? – с хохотом позвала одна из девушек распавшийся было хоровод. – Пойдемте-пойдемте! Нынче светло, видно, хоть погадать последний раз перед зимой!
Девки с опаской переглянулись. Идти ночью через лес к реке – не лучшая затея. Леший вряд ли будет рад неурочным гостям. А вернее, очень даже будет. Столько лешуний за раз ему точно больше нигде не взять.
– Эх вы, трусихи! – подзадоривала Карья. – Ну рубахи наизнанку вывернем, коли так боитесь. Что он вам сделает, леший-то?
Девушки разделились на две неравные части. Меньшая (поумнее) отрицательно покачала головами и решительно развернулась к родному селу. Хватит, погуляли.
Большая же, посомневавшись, все-таки стащила через голову рубахи и надела наизнанку. Так хоть леший глаза не отведет, кругами по лесу бродить не заставит. Правда, кто сказал, что у него в запасе нет еще сотни мелких каверз?..
Марька решительно тряхнула головой и первая
Деревья предупредительно убирали с ее пути колкие и хлесткие ветви, шишки словно сами выкатывались из-под ног. С легким прощальным шелестом облетали листья, медленно и величаво отправляясь в свой первый и единственный полет. Тонкие пальцы походя невесомо касались стволов деревьев, машинально отмечая легкие ранки и повреждения коры. Сова ехидно хлопала большими круглыми глазами с макушки сосны.
Река выскочила как будто из ниоткуда. Мирная темная гладь почти неподвижной воды.
Выше, к соседней деревне, она струилась говорливым потоком с пригорков, а здесь, на равнине, лишь едва двигалась, величественно омывая высокие берега влажным дыханием. Неширокая, с пять саженей в переправе, она была любимым местом сборищ и гаданий. Особенно на венках.
Марька, решившись, первая сорвала колкий пшеничный венчик с головы и широким жестом бросила его в воду. Та сыто покачнулась, принимая подарок на упругие волны.
За первым венком полетели и остальные. Главное – не спутать, где чей.
Марька с дрожью следила, как медленно-медленно вместе с почти замершим здесь течением отплывает перевитый последними, уже подвядшими цветами венок.
Весело закрутится по воде – значит, скоро сваты ко двору завернут. Просто поплывет – так и будет год в девках сидеть. Разовьется – к болезни, а потонет…
Дайте боги, чтоб не потонул…
Небо надвое расколола серебристая молния, загромыхала и рассыпалась сотней хвостатых искр. Виски заломило от боли…
– Маги, чтоб им пусто было, – сдавленно всхлипнула стоящая рядом Карья, хватаясь обеими руками за голову.
Подруги согласно застонали, спеша ухватиться за ствол березки или друг за друга. К горлу подкатывала тошнота.
Все было хорошо в селе: и урожайные земли, и речка, и лес под боком, и девки красивые… Одно только плохо: Обитель колдунов близко. И как только им в очередной раз вдруг приспичит устроить свои дурацкие учения…
– А венки-то! – вдруг испуганно вскрикнула, поглядев на реку, Карья.
Марька резко обернулась и судорожно сглотнула.
Венков на воде не было. Ни одного. Река сыто облизнулась чуть шевельнувшейся волной.
Не удался нынче праздник…
ГЛАВА 3
Григ, устало поднявшись на свой третий этаж, привычно толкнул дверь в комнату, заглянул внутрь и снова закрыл. Протер глаза. Еще раз посмотрел на дверь. Хм… вроде бы правильно: «1363». Первый корпус, третий этаж, шестой блок, третья комната. Решившись, Григ резко распахнул дверь и быстро шагнул внутрь.