По закону подлости
Шрифт:
Мне они не понравились, да, похоже, и я им тоже.
Я нашла удачное место, развернула «девятку» в обратном направлении и была практически сразу же снова остановлена.
Поняв, что здесь таковы славные местные традиции, я, уже не удивляясь, протянула в окошко дверки свои документы, и взявший их милиционер, даже не раскрывая, спросил:
— Иванова Татьяна Александровна?
— Вы экстрасенс-телепат? — спросила я его. — Вы даже не успели прочитать, что написано в моих документах. А вдруг там написано Иванопуло?
Милиционер
Я продолжала сидеть и ждать, когда закончится эта клоунада и я смогу спокойно отсюда уехать, но, как видно, местные власти решили продлить мое пребывание в своем замечательном городке.
К моему гаишнику подошли еще двое — на этот раз оба были в форме ППС — и, взяв мои документы, попросили меня выйти из машины.
Я не вышла из «девятки» — я вылетела из нее и высказала им всем в физиономии все, что думала об их хорошей радиосвязи, замечательной работе и симпатичных лицах.
Три раза подряд открывать и закрывать багажник было бы уже перебором даже для кретинов, но только не для сочинских гаишников.
В ответ я услышала очень знаменательную фразу, сразу же обозначившую мои перспективы на ближайшее время: правда, в тот момент я этого еще не поняла.
— Разрешите посмотреть, что у вас в сумке?
Я раздраженно сунула ему в руки сумку и только тогда сообразила, что может произойти, но было уже поздно.
Обнаружив и сразу отобрав мой пистолет, хоть и со всеми необходимыми документами, сержант весь преисполнился значимостью происшествия, словно выловил всемирно известного террориста, и обратился ко мне с любезной фразой:
— Вам, Татьяна Александровна, придется проследовать с нами в отделение.
Я уже открыла было рот, чтобы возразить, но мне тут же привели правильные номера статей кодекса, и один из сержантов попросил разрешения сесть за руль моей машины, пока я буду кататься в их «жигуленке».
— А если я откажусь? — с безнадежностью спросила я.
— Тогда придется вашу машину эвакуировать, — объяснил он.
— Бульдозером, что ли? — мрачно поинтересовалась я. — Или, может быть, сразу же гексогеном, чего уж церемониться?
Я вытащила из салона свою сумку и повесила ее на плечо.
— Ключи торчат там, где им положено быть, — брюзгливо сказала я и тут же проявила любопытство к сунувшемуся в «девятку» сержанту:
— А у вас права есть, молодой человек?
Насладившись возникшей паузой, я поправила сумочку и, развернувшись, гордо пошла к милицейскому «жигуленку», уже не надеясь ни на что хорошее.
Глава 4
Меня покатали по центру города, подвезли к трехэтажному дому со стеклянной дверью, возвышающейся на высоком крыльце, и предложили выйти, словно я не понимала, что на машине мне в эту дверь ни за что не въехать.
Если верить блестящим табличкам, висящим по бокам двери, это было районное УВД.
Войдя в самую обычную прихожую, тесную и душную, я уже приготовилась к обычному хамству наших госучреждений — это когда вас оставляют сидеть на жестком стуле и на каждый порыв говорят: ждите у моря погоды — и была удивлена, когда меня сразу же повели на второй этаж и запустили в кабинет с обнадеживающим номером тринадцать, нарисованным через трафарет.
В небольшом кабинете стояли стол, несколько стульев и у единственного окошка промятый диванчик.
Створки окошка были распахнуты, поэтому замечательно четко просматривалась решетка из толстых металлических прутьев, прикрывавшая окно снаружи.
За столом в кабинете сидел маленький черненький паренек в форме капитана и листал какие-то сшитые вместе бумажки.
Он предложил мне сесть и, счастливо улыбнувшись, сказал, что он рад меня видеть.
— И давно это у вас? — хмуро поинтересовалась я, свободно усаживаясь и закидывая ногу на ногу.
Череда свалившихся на меня мелких сюрпризов отнюдь не располагала к веселому щебетанию.
— Что именно? — не понял капитан, удивленно глядя на меня.
— Я про вашу радость, — пояснила я и спросила, нужно ли мне вызывать своего адвоката из Тарасова или это будет лишним.
— Это зависит от вас, уважаемая Татьяна Александровна, только от вас одной, — сказал капитан, просматривая мои права, паспорт, лицензию и прочее содержимое сумочки, на что он спросил разрешения.
Осмотр содержимого сумки много времени не занял, и она вернулась ко мне.
Капитан еще раз улыбнулся и наконец сообразил, что не мешало бы ему представиться.
— Меня зовут Василий Иванович Азизбегян, и я буду вести ваше дело, — обрадовал он меня, и я едва не зевнула на его слова.
Создавалось впечатление, что сочинским гаишникам откровенно скучно живется на белом свете, если они позволяют себе тратить время на таких злостных преступников, как я.
— Дело об абсолютнейше бессовестном ненарушении правил дорожного движения на территории города Сочи? — наивным голосом поинтересовалась я, доставая из сумки пачку сигарет. — Курить-то у вас можно, товарищ капитан?
— Конечно, сколько угодно! — замахал ручками мой следователь и, еще раз улыбнувшись, произнес: — Мне действительно приятно вас видеть.
Я поморщилась и ничего не ответила, решив не сотрясать зря воздух, прохладнее от этого уж точно не станет.
Капитан же продолжал улыбаться, и можно было подумать, что он тренировал мышцы лица, постоянно держа их в необходимом тонусе.
Помолчав и видя, что я не собираюсь заговорить с ним первая, капитан вздохнул и начал работать.
— У меня пока есть к вам превентивный вопрос, Татьяна Александровна. Где находился вчера ваш пистолет системы «макаров» за номером… — капитан положил пистолет на ладонь и быстрой скороговоркой произнес номер моего оружия.