По закону сломанных ногтей

Лабрус Елена

Глава 34. Призраки прошлого

Она проснулась в палате на белых простынях. Её переодели, её раны промыли. От движения кровать заскрипела пружинной сеткой? и бодрый голос Верочки Пряжкиной вернул её в действительность.

— Привет!

А Арина думала, что всё закончилось, что она в больнице. В обычной городской больнице. Но это оказался всё ещё королевский лазарет. И знакомый пожилой дядька с серьёзным лицом замазывал её раны чем-то жёлтым.

— Ты умерла, — отвернулась от неё

Арина, всё ещё надеясь прогнать это наваждение.

— Я знаю, — уверенно сообщила ей Верочка.

— Идите, она очнулась, — сказал доктор, выходя. И гуськом в палату потянулись свои. Андрей, Че. Последним зашёл Макс.

— А ангел? — спросила Арина, вспомнив рыжего.

— Он присоединится, если сочтёт нужным, — сообщила Верочка и протянув руку, привлекла к себе Андрея. — Я должна перед тобой извиниться. За него.

Он встал совсем рядом, но девушка продолжала, словно его и не было.

— Тогда в школе я знала про тебя больше, чем он. Я видела, как он тебе нравится, знала сколько усилий ты прилагала, чтобы быть с ним рядом. Но ничего не сделала, чтобы тебе помочь.

— Разве ты смогла бы? — усмехнулась Арина. — Он любил тебя, а не меня.

Она посмотрела на Андрея.

— Ничего, ничего, не стесняйтесь. Сделаем вид, что меня здесь нет.

— И всё же этот рисунок, что ему так понравился. Это я подкинула его тебе. Не думала, что ты его набьёшь, но так уж случилось, что именно он стал порталом.

— Макс, представляешь, как ты рискуешь? — оживился Че. — Одна крохотная картинка и такой эффект.

Макс посмотрел на свои разноцветные руки, которыми он опирался на высокую спинку её кровати.

— Думаю всё зависит от места. Смотря на какое ищешь приключения.

И Арине захотелось бросить в него чем-нибудь тяжёлым. Она посмотрела на улыбающуюся девушку. Как-то быстро она утешилась. Или может прошло много дней?

— А сколько времени я здесь провалялась? — она попыталась сесть, но всё тело нещадно болело.

— Да недолго, всего несколько часов, — сказал Че, подходя к окну. — Солнце ещё высоко.

— А король? Лара? — Арина покосилась на Верочку.

— Они умерли, — ответила она, посерьёзнев. — Видимо, я должна рассказать всё с самого начала.

— Мы бы не отказались, — сказал Андрей, подтягивая стул и присаживаясь.

 — Натан, он был моим ангелом-хранителем. Я помню его с детства. Вот с того времени всё это и началось. А точнее с того, как в моей жизни появился отчим.

Она пересела удобней, сложила руки на коленях, словно примерная ученица и опустила глаза.

— Мне было всего шесть, когда моя мама повторно вышла замуж. Она была от него без ума. А я? Кто будет меня спрашивать?

Она подняла глаза и невидяще уставилась в стену, вспоминая.

— У них, наверно, сразу не заладилось. Но мама старалась не показывать вида, не говорить о нём плохо. Нахваливала его подругам, рассказывая

о том какой он мужественный, пусть немного грубоватый, неотёсанный, но он же мужик. И подружки только разводили руками: чужая семья — потёмки. Хотя видели и тщательно маскируемые тональным кремом синяки, и ссадины, и кровоподтёки. Это я потом узнала, что видели. А тогда мама забеременела, и по настоянию отчима мы переехали в деревню. Подальше и от подружек, и от её родных и от цивилизации. Сами заготавливали дрова, таскали воду, и пололи бесконечные грядки. В деревенской больнице за двадцать километров от нашего жилья она родила на свет Ларочку.

Слёзы проступили у неё на глазах, но она сдержалась.

— Это было самое чудесное в мире создание. Мы с мамой в ней души не чаяли. Но отчим был в ярости, что родилась девочка. Целыми днями он был недоволен, и теперь его злость на «женское царство» выплёскивалась и на меня. А я как на грех заболела. Постоянно теряла сознание. Синела и падала в обмороки. Зимой, на раздолбанном уазике скорой помощи меня увезли в город на обследование. И мама махала мне рукой на прощание, стоя на обочине в сугробе и держа на руках замотанную в шаль Ларочку. Такими я их и запомнила. Навсегда.

Она смахнула слезу, но не замолчала.

— Пока я лежала в больнице, где у меня выявили врождённый порок сердца, отчим избил маму и выгнал в мороз на улицу. А сам мертвецки пьяный завалился спать. Он сам нашёл её утром, в сарае, укрытую старыми тряпками, прижимавшую к груди ребёнка. Она уже умерла от внутреннего кровотечения, а Ларочка ещё была жива, только сильно простудилась. Он нёс её двадцать километров до больницы, но её всё равно не смогли спасти. Но она боролась…

На последних словах её голос сорвался, и она замолчала.

— Я не имел права этого предлагать, — продолжил за неё рыжий.

Арина не заметила, как он появился и когда, она вообще никого не видела, кроме Веры. Ни застывшего в ногах кровати Макса, ни замершего у окна Че, ни Андрея с его хмурым взглядом.

— Но тогда, не зная, как её утешить, я предложил ей придумать мир, и обещал, что малышка не умрёт, а попадёт в него.

— И я придумала. — Верочка открыла глаза и вытерла руками слёзы. — Я хотела, чтобы он был красивым и сказочным, но настоящим. Я придумала для неё семью, и Затерянные Острова.

— А я не мог нарушить своё обещание, — рыжий снова стоял, подпирая плечом стену. Он тяжело вздохнул.

— Только забыл предупредить, что всё, что я не придумаю, будет дополнено моим подсознанием.

— И твоими рисунками, и твоими мечтами, и твоими мыслями. Я предупреждал, что это невинное дитя не обязательно вырастет хорошим человеком. Объяснял, как мог, ведь тебе было так мало лет. Только ты выросла и перестала меня слышать.

— И умерла, — сказала Верочка.

Арина перевела взгляд на Макса.