По закону «Триады»
Шрифт:
— Этот, что ли… как его… пацифист?
— Не пацифист. Если меня доведут, если надо защищать родных или друзей, то я уже не смотрю, сильнее я или слабее, могу отгрести или нет. Но при этом всегда помню, что человек отличается от других животных умением говорить. Поэтому не бью первым.
— То человек, а то — Кулек, — веско сказал Рама.
— Не важно.
— Тяжело тебе придется.
— Посмотрим, сказал слепой.
Агеев
Мобильник
— Мне нужен Филипп Агеев.
— Я слушаю.
— Мне ваш телефон дал Голованов. Я не смогла дозвониться Александру Борисовичу, а Голованов сказал, что он сейчас занят и я должна позвонить вам.
— Говорите.
— Меня зовут Марина Мальцева. Я…
— Не объясняйте, я знаю, кто вы, и тоже занимаюсь делом вашего мужа, — деликатно оборвал Филя. — Я в курсе всех обстоятельств.
— Филипп! Я нашла записную книжку мужа. И там есть китаец, самый первый поставщик Николая! Я говорила Александру Борисовичу о нем. Вдруг это поможет вам в расследовании? Тут и адрес цеха есть…
— Очень хорошо, продолжайте.
— Его зовут Чен, Лао Чен…
— Диктуйте адрес.
Через четверть часа он был в подпольном швейном цехе Лао Чена. То, что производство подпольное, Агееву стало ясно сразу, он с таким интерьером сталкивался не раз и не два. Но в данных обстоятельствах ему не было до этого никакого дело. Этот цех был похож и на цех Чжана, тот самый, который разгромили и сожгли бандиты. Такая же теснота. Похожий ряд швейных машин вдоль стены. Такие же мужчины, женщины и подростки за работой. Такой же грохот и лязг.
Для удобства Филипп представился коммерсантом по имени Георгий Фрадков. Ему показалось, что фамилия премьер-министра вполне подходяща для такого рода занятий.
Улыбчивый китаец лет пятидесяти, Лао Чен, остановился у тюков с материей. Продемонстрировал качество.
Филя восхищенно поцокал языком:
— Лао, вот эти шторы возьму уже на следующей неделе! Качество отличное! Настоящая фирма!
Китаец удовлетворенно подтвердил:
— Фирма-фирма, уважаемый Георгий! Берите много. Две партии берите.
— А что? Может, и две возьму… Хорошо, что я твой адрес нашел. Я когда из Москвы четыре года назад уезжал, мне вас один друг советовал.
— Друг — это хорошо. Хорошо — друг. Если друг не советует, вы дорогу сюда не найдете!
— Колян его зовут. Помнишь такого? Колян-Николай! Давно его не видел… Не знаешь, как его найти?
Чен заявил, все так же улыбаясь:
— Николай — не знаю. Узнаю — говорю сразу, уважаемый Георгий!
Агеев хлопнул его по плечу:
— Спасибо, Лао! Клевый ты мужик!
Чен, чувствуя руку на своем плече, придержал ладонью карман пиджака — из кармана чуть выглядывала пачка пятисотрублевок, ее китаец и защищал от посягательства, не заметив, что второй рукой коммерсант Георгий молниеносно опустил в другой карман его пиджака нечто размером с пуговицу — подслушивающий жучок.
Голованов изучал распечатки бухгалтерии фирмы Мальцева — об этом просил Меркулов, и хотя Голованов был убежден в тщетности такого занятия, но все равно больше делать было нечего. Плетнев пил минеральную воду, сидя на подоконнике скучал. Филипп Агеев дремал за своим рабочим столом, положив голову на руки.
— Странно, — сказал вдруг Сева.
— Что именно? — спросил Филя, не открывая глаз.
Плетнев тоже посмотрел вопросительно.
— Мальцев жертвовал деньги на благотворительность, уходил от налогов.
— Обычное дело, — сказал Плетнев.
— Обычное-то обычное, да не совсем. Суммы какие-то просто смехотворные. Так на налогах не сэкономишь. Год назад он жертвовал гораздо больше.
— Значит, дела у него последнее время шли не очень, — предположил Агеев.
— Тогда зачем вообще это было делать? Из того, что я вижу, складывается только одно впечатление. Он кому-то что-то доказывал, демонстрировал, причем явно не налоговой полиции.
— Каким-то рэкетирам?
— Едва ли, — задумчиво сказал Голованов. — Пожалуй, стоит посоветоваться с Меркуловым.
— Его же нельзя беспокоить, — напомнил Плетнев.
— Боюсь, время пришло.
Ирина
Ирина сидела на диване возле магнитофона и слушала найденную пленку. Она практически ничего не понимала и была так сосредоточена, что не слышала, как хлопнула входная дверь. В комнату вошла Катя с пакетом. Ирина заметила ее, только когда та подошла вплотную, вздрогнула.
— Уф, Катька, нельзя так людей пугать!
Выключила магнитофон.
— Привет! — наигранно весело сказала Катя. — Решила заскочить посмотреть, как ты тут подоконники грызешь. Вот, — она приподняла пакет, — в супермаркет забежала.
В пакете были фрукты, йогурт, блинчики, пельмени.
— Да была я сегодня в магазине.
— Н-да? И где же продукты?
— Турецкому отправила.
— Понятно. Ничего, лишним не будет. Что от мужа слышно?
— Аты разве телевизор не смотришь? Он сбежал сегодня утром.
— Как?! — Катя села рядом.
— Шутка.
— Нашла случай пошутить… Что адвокат?
— А что адвокат? Звонит, отчитывается, но, в общем, ничего нового.
Обе замолчали. Катя почувствовала себя лишней: похоже, Ирина ей не рада и помощи от нее не ждет. Но она все-таки попыталась как-то наладить контакт. Спросила беззаботным голосом:
— А что это ты слушала, когда я вошла? — кивнула на магнитофон. — Голос как будто знакомый…
— Нашла вот у Турецкого — спрятано было… Не знаю, вдруг это как-то поможет?