По запутанному следу: Повести и рассказы о сотрудниках уголовного розыска
Шрифт:
Но, стоя на перекрестке с сигаретой в руке, Филиппов продолжал чутко вслушиваться в ночные звуки города. Вот где-то вдали звякнул случайный, запоздавший трамвай, вот прошелестели машины на соседней улице, где-то залаяла собака — необычный для города звук, шаги поздних прохожих… А это что? Откуда-то, даже трудно определить откуда, доносится словно однотонная комариная песня. Может быть, это только кажется ему?
Филиппов напрягает слух — нет ничего. Опять! Где это?
Филиппов бросает недокуренную сигарету в снег и, медленно ориентируясь на звук, идет по улице. Сворачивает
Неожиданно вдали слышен тихий, почти слившийся с ветром свист, звук ножовки прекращается. Раздаются чьи-то торопливые шаги, замирающие в ночи.
Филиппов бегом преодолевает оставшиеся метры: он уже знает, где все произошло, — ателье № 3. Подбегает к боковой стене, вынимает электрический фонарь. У стены в снегу валяется ножовка, несколько прутьев толстой решетки перепилены. Все ясно. Двое пилили, один стоял на стреме. Увидев или услышав приближающегося милиционера, он подал знак, и грабители скрылись.
На протяжении квартала Филиппов прослеживал их путь по следам на снегу, дальше след теряется: воры вышли на широкую, очищенную от снега улицу.
Филиппов немедленно сообщает в отделение. Но, раньше чем оперативная группа успевает отправиться на место, преступников уже вводят в караульное помещение.
Их поймали, в двух кварталах от ателье. Возвращавшиеся с дежурства девушки-медсестры заметили двух парней, торопливо перебегавших улицу, воровато оглядывавшихся по сторонам.
Встретив на углу милицейский мотоцикл, девушки сообщили о своих подозрениях патрульным. Обогнув дом, милиционеры подъехали к одной из подворотен в тот момент, когда парни выбегали из нее.
Через десять минут оба сидели в отделении и довольно нагло отвечали на вопросы дежурного.
— Ну выпили, ну домой идем! Порядок не нарушаем? Не нарушаем! Так чего привязались? Ножовка? Какая ножовка? Ателье № 3? Ну знаем, но сегодня мы и мимо-то не проходили. Где выпили? Дома выпили. И между прочим, на свои, не на краденые!
Что ж, подозревать можно было, но доказательств нет. Первое, что распорядился сделать Виктор, это направить в научно-технический отдел одежду задержанных.
У него была своя мысль. Где-то в глубине души он надеялся, что сорванная бдительным Филипповым попытка ограбить ателье № 3 и окажется той точкой, в которой сойдутся пути Веревочкина, подозреваемого, но пока не изобличенного, и неизвестных преступников, обокравших ателье № 1, находившееся в двух шагах от отделения милиции.
Связи, знакомства, в какой-то степени даже жизнь Веревочкина были изучены Виктором. Он давно вел с ним странный поединок, односторонний и молчаливый. Веревочкин ел, спал, гулял, выпивал, ходил по улицам и не подозревал, что в тиши своего кабинета Виктор сражается с ним, изучает, готовит стратегические планы, собирает материалы, чтоб в тот неизбежный момент, когда поединок станет явным и Веревочкин окажется перед ним в роли обвиняемого, выступить во всеоружии.
Не наступил ли сейчас этот момент? Ведь второй
Виктор входит в дежурку и внимательно оглядывает сидящих перед ним парней.
Пальто с цигейковыми воротниками, шапки-пирожки, яркие носки. Настороженные взгляды, поджатые губы. Обоим лет по двадцать пять.
Есть в их облике, на первый взгляд обыкновенных, современных парней, что-то затаенное, недоверчивое, что-то от зверя, но не львиное или тигриное, а шакалье.
В них чувствуется наглость, которая так же легко может перейти в беспощадность, как и в трусость, изобретательную на ложь и зло.
Это лишние люди. Люди, которых вряд ли исправишь, уж во всяком случае не скоро. Люди, усвоившие одну мораль: что хочу, то и делаю, лишь бы не попасться. И ради вот этого «хочу» они могут пойти на многое: могут быть хитрыми, настойчивыми, дисциплинированными, осторожными, изобретательными…
А может, это Виктору все кажется? Может, просто сидят перед ним два ни в чем не повинных парня? Или так, повинных в мелочах. А он создал в своем кабинете образы опасных злоумышленников, опытных коварных преступников… Все может быть…
Ведь предвзятость не мирится с объективностью. И чем упорней будет держаться следователь за свою ранее построенную версию, тем меньше шансов у него раскрыть истину.
Виктор привозит задержанных на Петровку, 38, и идет в научно-технический отдел. Ему не терпится выяснить результаты экспертизы.
Они оказываются совершенно неожиданными. На одежде Гришина обнаружены бесспорные следы кассовой краски. Ясно: Гришин участвовал в краже, совершенной в ателье № 1. Но самое поразительное то, что и на одежде Веревочкина найдены те же следы! А ведь он-то, это точно установлено, не мог участвовать в этом преступлении.
Откуда же следы? К тому же Гришин ничего со своей одеждой сделать не пытался, а Веревочкин хотел отстирать пятна. Что ж, он знал? А если знал, то почему не предупредил дружка, не попытался отделаться от одежды?
Виктор и сотрудник отдела долго ломают голову. Решают посоветоваться с опытным экспертом-специалистом.
— И, знаете что, — подумав, просит Виктор, — узнайте у него: нет ли других веществ, оставляющих такой же след?
Продолжалась обычная работа. Опрашивались свидетели, собирались улики, проверялось времяпрепровождение задержанных. Кое-что это дало. Так, например, возникло подозрение, что попытку обокрасть ателье № 3 совершили трое, а не двое. Кто был этот третий?
Однажды вечером, задержавшись на работе, Виктор вновь и вновь пересматривал материалы дела. Зазвонил телефон. Сотрудник научно-технического отдела сообщал:
— Так вот, у вашего Гришина следы кассовой краски ателье. Это вы знаете. Это точно. А у Веревочкина — следы красных чернил. Реакция та же. Алло, алло! Вы слушаете? Я говорю, красных чернил. Это что-нибудь дает?
Виктор поблагодарил.
Дает ли что-нибудь? Да, все дает. Последнюю нить, последнее звено сложной и извилистой цепи. Вот теперь эта цепь замкнулась. Теперь действительно: сколько веревочке ни виться — пришел конец.